Патриарх русской православной церкви тихон. Избрание на престол патриарха тихона

Святитель ТИХОН, патриарх Московский (†1925)

Патриарх Ти́хон (в миру Василий Иванович Белавин ) — епископ Православной Российской Церкви; с 21 ноября (4 декабря) 1917 года Патриарх Московский и всея России, первый после восстановления патриаршества в России. Канонизирован Русской Церковью в лике святителей Архиерейским собором Русской Православной Церкви 9 октября 1989 года.

Детство и юность

Василий Иванович Белавин (будущий Патриарх Московский и всея Руси) родился 19 января 1865 года в селе Клин Торопецкого уезда Псковской губернии, в благочестивой семье священника с патриархальным укладом. Дети помогали родителям по хозяйству, ходили за скотиной, все умели делать своими руками.

В 9 лет Василий поступает в Торопецкое Духовное училище, а в 1878 году, по окончании, покидает родительский дом, чтобы продолжить образование в Псковской семинарии. Василий был доброго нрава, скромный и приветливый, учеба давалась ему легко, и он с радостью помогал однокурсникам, которые прозвали его «архиереем». Закончив семинарию одним из лучших учеников, Василий успешно сдал экзамены в Петербургскую Духовную академию в 1884 году. И новое уважительное прозвище — "Патриарх" , полученное им от академических друзей и оказавшееся провидческим, говорит об образе его жизни в то время. В 1888 году закончив академию 23-летним кандидатом богословия, он возвращается в Псков и 3 года преподает в родной семинарии.

Принятие монашества

В 26 лет, после серьезных раздумий, он делает первый свой шаг за Господом на крест, преклонив волю под три высоких монашеских обета — девства, нищеты и послушания.

14 декабря 1891 года он принимает постриг с именем Тихон , в честь святителя Тихона Задонского, на следующий день его рукополагают в иеродиакона, и вскоре — в иеромонаха .

Холмско-Варшавская епархия

В 1892 году о. Тихона переводят инспектором в Холмскую Духовную семинарию, где скоро он становится ректором в сане архимандрита . А 19 октября 1899 года в Свято-Троицком соборе Александро-Невской лавры состоялась хиротония его во епископа Люблинского с назначением викарием Холмско-Варшавской епархии. Только год пробыл святитель Тихон на своей первой кафедре, но, когда пришел указ о его переводе, город наполнился плачем — плакали православные, плакали униаты и католики, которых тоже было много на Холмщине. Город собрался на вокзал провожать так мало у них послужившего, но так много ими возлюбленного архипастыря. Народ силой пытался удержать отъезжающего владыку, сняв поездную обслугу, а многие и просто легли на полотно железной дороги, не давая возможности увезти от них драгоценную жемчужину — православного архиерея. И только сердечное обращение самого владыки успокоило народ. И такие проводы окружали святителя всю его жизнь.

Служение в Америке

В 1898 г., 14 сентября, владыка Тихон был направлен для несения ответственного служения за океан, в далекую Американскую епархию в сане епископа Алеутского и Североамериканского .

Кафедральный собор во имя святителя и чудотворца Николая в Нью-Йорке

Находясь на этой должности, он воздвигнул новые храмы, и среди них ― кафедральный собор во имя святителя и чудотворца Николая в Нью-Йорке, куда и перенес из Сан-Франциско кафедру Американской епархии, организовал Миннеаполисскую духовную семинарию для будущих пастырей, приходские школы и приюты для детей. В течение 7 лет епископ Тихон мудро руководил паствой: преодолевая тысячи миль, посещал труднодоступные и отдаленные приходы, помогал обустраивать их духовную жизнь. Его паства в Америке возросла до 400 000 чел.: русские и сербы, греки и арабы, обращенные из униатства словаки и русины, коренные жители — креолы, индейцы, алеуты и эскимосы.

Филлип Москвитин. Прощание с Америкой святителя Тихона

19 мая 1905 года епископ Тихон был возведен в сан архиепископа . В Америке, как и в предыдущих местах службы, архиепископ Тихон снискал себе всеобщую любовь и преданность. Он очень много потрудился на ниве Божией. Паства и пастыри неизменно любили своего архипастыря и глубоко чтили. Американцы избрали архиепископа Тихона почетным гражданином Соединенных Штатов.

Ярославская епархия

В 1907 году он был назначен на Ярославскую кафедру , которую возглавлял на протяжении 7 лет. Одним из первых распо-ряжений по епархии архипастыря было категорическое запрещение духовенству при личных к нему обращениях класть вошедшие в обычай земные поклоны. В Ярославле святитель быстро приобрел любовь своей паствы, оце-нившей его светлую душу и теплую заботу о всех своих пасомых. Все полюбили доступного, разумного архипастыря, охотно откликавшегося на все приглашения служить в многочисленных храмах Ярославля, в его древних монастырях и при-ходских церквах обширной епархии. Часто посещал он церкви и без всякой пышности ходил пешком, что в ту пору было необычайным делом для русских архиереев. Святитель Тихон верхом на лошади, пешком или на лодке добирался в глухие села, посещал монастыри и уездные города, приводил церковную жизнь в состояние духовной сплоченности. В посещении церквей вникал во все подробности церковной обстановки, под-нимался иногда на колокольню, к удивлению батюшек, непривычных к такой простоте архиереев. Но это удавление скоро сменялось искренней любовью к архипастырю, разговаривавшему с подчиненными просто, без всякого следа начальственного тона. Даже замечания обыкновенно делались добродушно, иногда с шуткой, которая еще более заставляла виновного ста-раться устранить неисправность.

Литовская кафедра. Первая мировая война.

С 1914 года по 1917 год он управляет Виленской и Литовской кафедрой . В Первую мировую войну, когда немцы были уже под стенами Вильно, он вывозит в Москву мощи Виленских мучеников, другие святыни и, возвратившись в еще не занятые врагом земли, служит в переполненных храмах, обходит лазареты, благословляет и напутствует уходящие защищать Отечество войска.

Москва. Февральская революция

Для преосвященного владыки Тихона, верного своему архиерейскому долгу, интересы Церкви всегда были дороже всего. Он противился любым пося-га-тельствам государства на Церковь. Это, конечно, влияло на отношение к нему правительства. Именно поэтому он довольно редко вызывался в столицу для при-сутствия в Святейшем Синоде. Когда же произошла февральская революция и был сформирован новый Синод, архиепископа Тихона пригласили в число его членов. 21 июня 1917 года Московский епархиальный съезд духовенства и мирян избрал его, как ревностного и просвещенного архипастыря, широко известного даже за пределами своей страны, своим правящим архиереем.

Незадолго до своей кончины, в 1908 г. в Петербурге, святой Иоанн Кронштадтский в одной из бесед со святителем Тихоном сказал ему: «Теперь, Владыко, садитесь Вы на мое место, а я пойду отдохну» . Спустя несколько лет пророчество старца сбылось, когда митрополит Московский Тихон жребием был избран Патриархом.

15 августа 1917 года в Москве открылся Поместный Собор, и архиепископ Мос-ковский Тихон был удостоен сана митрополита , а затем был избран пред-седате-лем Собора.

Патриаршество

В России было смутное время, и на открывшемся 15 августа 1917 года Соборе Русской Православной Церкви был поднят вопрос о восстановлении патриаршества на Руси. Мнение народа на нем выразили крестьяне: «У нас больше нет Царя, нет отца, которого мы любили; Синод любить невозможно, а потому мы, крестьяне, хотим Патриарха».

На Соборе все тревожились о судьбе московских святынь, подвергавшихся обстрелу во время революционных событий. И вот, первым спешит в Кремль, как только доступ туда оказался возможным, митрополит Тихон во главе неболь-шой группы членов Собора. Как волновались чле-ны Собора из опасения за его судьбу: некоторые из спутников мит-рополита вернулись с полпути и рассказали о том, что они видели, но все свидетельствова-ли, что митрополит шел совершенно спокойно и побывал везде, где было нужно. Высота его духа была тогда для всех очевидна.

Вступление Святейшего Тихона на патриарший престол свершилось в самый разгар революции. Государство не просто отделилось от Церкви — оно восстало против Бога и Его Церкви.

Время было такое, когда все и всех охватила тревога за будущее, когда ожила и разрасталась злоба и смертельный голод заглянул в лицо трудовому люду, страх перед грабежом и насилием проник в дома и храмы. Предчувствие всеобщего надвигающегося хаоса и царства антихриста объяло Русь. И под гром орудий, под стрекот пулеметов поставляется Божией рукой на Патриарший престол Первосвятитель Тихон , чтобы взойти на свою Голгофу и стать святым Патриархом-мучеником. Он горел в огне духовной муки ежечасно и терзался вопросами: «Доколе можно уступать безбожной власти?» Где грань, когда благо Церкви он обязан поставить выше благополучия своего народа, выше человеческой жизни, притом не своей, но жизни верных ему православных чад. О своей жизни, о своем будущем он уже совсем не думал. Он сам был готов на гибель ежедневно. «Пусть имя мое погибнет в истории, только бы Церкви была польза», — говорил он, идя вослед за своим Божественным Учителем до конца.

Патриарх не уклонялся от прямых обличений, направленных против го-нений на Церковь, против террора и жестокости, против отдельных безумцев, которым он провозглашает даже анафему в надежде разбудить этим грозным словом их совесть. Каждое послание патриарха Тихона, можно сказать, дышит упованием на то, что и в среде богоборцев возможно еще покаяние — и к ним обращает он слова обличения и увещания. Описывая в послании от 19 января 1918 года гонения, воздвигнутые на истину Христову, и зверские избиения ни в чем неповинных людей без всякого суда, с попиранием всякого права и законности, патриарх говорил: «Все сие преисполняет сердце наше глубокою болезненною скорбью и вынуждает нас обратиться к таковым извергам рода человеческого с гроз-ным словом обличения. Опомнитесь, безумцы, прекратите ваши кровавые расправы. Ведь то, что творите вы, не только жестокое дело, это — поистине дело сатанинское, за которое подлежите вы огню геенскому в жизни будущей, загробной, и страшному проклятию потомства в жизни настоящей, земной».

Для подъема в народе религиозного чувства, по его благословению устраивались грандиозные крестные ходы, в которых неизменно принимал участие Святейший. Безбоязненно служил он в храмах Москвы, Петрограда, Ярославля и других городов, укрепляя духовную паству. Когда под предлогом помощи голодающим была предпринята попытка разгрома Церкви, Патриарх Тихон, благословив жертвовать церковные ценности, выступил против посягательств на святыни и народное достояние.

Неизмеримо тяжел был его крест. Руководить Церковью ему пришлось среди всеобщей церковной разрухи, без вспомогательных органов управления, в обста-новке внутренних расколов и потрясений, вызванных всевозможными «живо-цер-ковниками», «обновленцами», «автокефалистами». «Тяжелое время пережи-вает наша Церковь» , — писал в июле 1923 года Святейший.

Сам же Святейший Тихон был настолько скромен и чужд внешнего блеска, что очень многие при его избрании патриархом сомневались, справится ли он со своими великими задачами.

Но его безукоризненная жизнь была примером для всех. Нельзя без волнения читать призыв к покаянию патриарха, обращенный им к народу перед Успенским по-стом: «Еще продолжается на Руси эта страшная и томительная ночь, и не видно в ней радостного рассвета... Где же причина?.. Вопросите вашу православную со-весть... Грех — вот корень болезни... Грех растлил нашу землю... Грех, тяжкий, нераскаянный грех вызвал сатану из бездны... О, кто даст очам нашим источники слез!.. Где ты, некогда могучий и державный русский народ?.. Неужели ты не возродишься духовно?.. Неужели Господь навсегда закрыл для тебя источники жизни, погасил твои творческие силы, чтобы посечь тебя, как бесплодную смо-ковницу? О, да не будет сего! Плачьте же, дорогие братьи и ча-да, оставшиеся верными Церкви и Родине, плачьте о великих грехах вашего отечест-ва, пока оно не погибло да конца. Плачьте о самих себе и тех, кто по ожесто-чению сердца не имеет благодати слез».

Допросы и арест

На основании циркуляра Комиссариата Юстиции от 25 августа 1920 года власти на местах «проводили полную ликвидацию мощей». За полгода было вскрыто около 38 гробниц. Мощи подвергались поруганию. Патриарх
Тихон обращается к В.Ленину: «Вскрытие мощей нас обязывает стать на защиту поругаемой святыни и отчески вещать народ: должно повиноваться больше Богу, нежели человекам».

Сначала его начинают вызывать на многочисленные допросы по делу об изъятии церковных ценностей в качестве главного свидетеля. Патриарха Тихона обвиняли в преступлениях, за которые предусматривалась высшая мера наказания. Вот описание очевидца допроса патриарха и поведения обвиняемых и слушате-лей: «Когда в дверях зала показалась величавая фигура в черном облачении, сопро-вождаемая двумя конвойными, все невольно встали... все головы низко склони-лись в глубоком почтительном поклоне. Святейший Патриарх спокойно-велича-во осенил крестом подсудимых и, повернувшись к судьям, прямой, вели-чествен-но-строгий, опершись на посох, стал ждать допроса» .

В результате он был арестован и с 16 мая 1922 года по июнь 1923 года находился в заточении в Донском монастыре в одной из квартир маленького двухэтажного дома рядом с северными воротами. Теперь он находился под строжайшей охраной, ему запрещалось совершать богослужение. Только раз в сутки его выпускали на прогулку на огороженную площадку над воротами, напоминавшую большой балкон. Посещения не допускались. Патриаршая почта перехватывалась и изымалась.

В апреле 1923 г. на заседании Политбюро ЦК РКП(б) было принято секретное постановление, по которому Трибунал должен был вынести святителю Тихону смертный приговор.

В это время Патриарх Тихон обладал уже всемирным авторитетом. Весь мир следил с особенным беспокойством за ходом судебного процесса, мировая печать была полна возмущениями по поводу привлечения Патриарха Тихона к суду. И позиция власти изменилась: вместо вынесения смертного приговора Патриарх был «лишен сана» обновленцами, после чего власти начали усиленно добиваться от него покаяния. Не имея достоверной информации о положении Церкви, Патриарх должен был получить из газет представление о том, что Церковь гибнет…Патриарху Тихону было предложено освобождение из-под ареста при условии публичного «покаяния», и он решил пожертвовать своим авторитетом ради облегчения положения Церкви.

Журнал Красная деревня, 1923 год, публикация о патриархе Тихоне

16 июня 1923 г. Патриарх Тихон подписал известное «покаянное» заявление в Верховный Суд РСФСР, запомнившееся словами: «… я отныне советской власти не враг». Таким образом, расстрел Патриарха не состоялся, но в застенках Лубянки было получено «покаянное» заявление Патриарха Тихона.

Но любовь народная к Патриарху Тихону не только не поколебалась в связи с его «покаянным» заявлением, но стала еще больше. Власти не сломили святителя и были вынуждены выпустить его, однако стали следить за каждым его шагом.

На долю патриарха Тихона выпало возглавление Русской Православной Церкви во время ее перехода к новой, самостоятельной жизни, в условиях но-вого госу-дарственного строя. Этот переход, сопровождавшийся открытым столкновением двух противоположных мировоззрений (религиозного и атеисти-ческого), был крайне тяжелым и болезненным.

В годы Гражданской войны в среде духовенства произошло расслоение: появились обновленческие группировки, призывавшие к революции в Церкви. Патриарх подчеркивал недопустимость богослужебных нововведений. Но в результате усиленной работы ГПУ был подготовлен обновленческий раскол. 12 мая 1922 г. к Патриарху Тихону, находившемуся под домашним арестом на Троицком подворье, явились три священника, лидеры так называемой «Инициативной группы прогрессивного духовенства». Они обвинили Патриарха в том, что его линия управления Церковью стала причиной вынесения смертных приговоров и потребовали от Святителя Тихона оставить патриарший престол.

Обновленческий раскол развивался по плану, согласованному с ВЧК, и быстро втянул все неустойчивые элементы, которые были в Церкви. В короткое время по всей России всем архиереям и даже всем священникам поступили требования от местных властей, от ЧК, чтобы они подчинились ВЦУ. Сопротивление этим рекомендациям расценивалось как сотрудничество с контрреволюцией. Патриарх Тихон был объявлен контрреволюционером, белогвардейцем, и Церковь, которая осталась ему верна, была названа «тихоновщиной».

Во всех газетах того времени ежедневно печатаются большие погромные статьи, которые обличают Патриарха Тихона в «контрреволюционной деятельности», а «тихоновцев» во всяких преступлениях.

В мае 1923 года обновленцы проводят «лжесобор» под названием «Второй Поместный Собор Русской Церкви» , на котором лишают патриарха Тихона монашеского достоинства и Первосвятительского сана. Главари «Собора» Крас-ницкий и Введен-ский собрали для совещания епископов, и когда начались многочисленные возражения против предложенной резолюции о низложении патриарха, Красницкий совершенно открыто заявил: «Кто сейчас же не подпишет этой резолюции, не выйдет из этой комнаты никуда, кроме как прямо в тюрьму». Половина архиереев принимает обновленчество.

Глава обновленцев митрополит Александр Введенский

В пол-ной уверенности, что теперь патриарх и политически, и церковно умер для народа, власти объявили ему, что он свободен в области церковной жизни предпринимать, что сочтет нужным. Однако Советская власть, как безбожная, не учла одного и решитель-ного фактора в церковной жизни — того, что Дух Божий правит Церковью. Слу-чилось совсем не то, что ожидалось по чисто человеческим расчетам.

«Покаянное» заявление патриарха, напечатанное в советских газетах, не про-из-вело на верующий народ ни малейшего впечатления. «Собор» же 1923 года не имел для него никакого авторитета; плохо разбираясь в кано-ни-ческих тонкостях, простой народ, однако, интуитивно почувствовал всю фальшь его постановлений. Подавляющая масса православных людей открыто приняла освобожденного патриарха как своего единственного законного главу, и патри-арх предстал пред глазами властей в полном ореоле фактического духовного вождя верующих народных масс.

Выход на свободу Святейшего принес огромную пользу Церкви, восстановив и утвердив в ней законное церковное управление.

После освобождения из заточения патриарх проживал не в Троицком подворье, а в Донском монастыре, к нему со всех концов России приезжали разные лица и в его при--ем-ной можно было увидеть епископов, священников и мирян: одни приезжали по делам церковным, другие — за получением патриаршего благословения и за утешением в горе. Доступ к нему был свободным, и келейник его лишь спрашивал посетителей о цели прихода. Патриарх помещался в трех комнатах, первая из коих в указанные часы служила приемной. Обстановка патриарших покоев поражала своей простотой, а беседа с ним, по словам ви-девших его, производила сильное впечат-ление. Святейший находил всегда несколько слов для каждого, даже приходяще-го только за благословением.

Покушения на убийство

Враги Православной Церкви ненавидели ее главу, Свя-тейшего Тихона. Он был истинным избранником Божиим и на нем оправдались слова Христа: «Поносят вам и ижденут, и рекут всяк зол глагол, на вы лжуще Мене ради» (Мф. 5:11).

Мало того — враги Церкви покушались на жизнь Святейшего Патриарха.
Первое покушение было 12 июня 1919 года, второе - 9 декабря 1923 года. При втором покушении несколько преступников ворвались в комнаты патриар-ха и убили первым вышедшего на шум его келейника Якова Полозова .

Яков Сергеевич Полозов, келейник Патриарха Тихона. Убит 9.12.1923г.

Несмотря на гонения, святитель Тихон продолжал принимать народ в Донском монастыре, где он уединенно жил, и люди шли нескончаемым потоком, приезжая часто издалека или пешком преодолевая тысячи верст.

Болезнь и кончина

Внешние и внутренние церковные потрясения, обновленческий раскол, непрестанные первосвятительские труды и заботы по устроению и уми-ротворению церковной жизни, бессонные ночи и тяжелые думы, более чем годичное заключение, злобная гнусная травля со стороны врагов, глухое непо-нимание и неумная критика со стороны подчас и православной среды подточило его когда-то крепкий организм. Начиная с 1924 года, Святейших Патриарх стал настолько сильно недомогать, что в день Рождества Христова написал свое завещание, в котором, указывает себе преемника по управлению Русской Цер-ковью. (В силу этого распоряжения Святейшего Тихона после его кончины патриарши е права и обязанности перешли к митрополиту Крутицкому Петру.)

Усилившаяся болезнь — сердечная астма — вынудила Святейшего лечь в боль-ницу доктора Бакунина (Остоженка, дом 19). Однако, находясь там, пат-риарх Тихон регулярно выезжал по праздничным и воскресным дням для служения в храмах.

В воскресенье, 5 апреля, за два дня до своей кончины, Святейший Патриарх, несмотря на болезнь горла, выехал служить литургию в церковь Большого Воз-несения на Никитской. Это была его последняя служба, последняя литургия.

Патриарх Тихон умер в день праздника Благовещения , во вторник, 25 марта/7 апреля 1925 года.

Примечательно, что в больнице, где нахо-дился перед кончиной патриарх Тихон, не было иконы. Он попросил принести икону, не указав, какую именно, его просьбу исполнили — из Зачатьевского монастыря принесли икону Благовещения Пресвятой Богородицы.

Перед похоронами Патриарх Тихон был перевезен в Донской монастырь. На похороны его съехались почти все епископы Русской Церкви, их было около шестидесяти. Прощание с Патриархом было открытое. Невиданные толпы людей шли прощаться с ним день и ночь. Останавливаться у гроба было нельзя, по подсчетам мимо гроба прошло около миллиона человек. Не только весь Донской монастырь, но и все окружающие улицы были полностью запружены людьми.

Прославление

Прославление святителя Тихона, Патриарха Московского и всея Руси, произошло на Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви 9 октября 1989 года , в день преставления Апостола Иоанна Богослова, и многие видят в этом Промысл Божий. «Дети, любите друг друга! — говорит в последней проповеди Апостол Иоанн. — Это заповедь Господня, если соблюдете ее, то и довольно».

В унисон звучат последние слова Патриарха Тихона: «Чадца мои! Все православные русские люди! Все христиане! Только на камени врачевания зла добром созиждется нерушимая слава и величие нашей Святой Православной Церкви, и неуловимо даже для врагов будет Святое имя ее, чистота подвига ее чад и служителей. Следуйте за Христом! Не изменяйте Ему. Не поддавайтесь искушению, не губите в крови отмщения и свою душу. Не будьте побеждены злом. Побеждайте зло добром!»

Прошло 67 лет со дня кончины святителя Тихона, и Господь даровал России святые его мощи в укрепление ее на предлежащие трудные времена. Покоятся они в большом соборе Донского монастыря.

Рака с мощами патрирха Тихона в Донском монастыре

Патриарх Тихон

Патриарх Тихон - самый великий страдалец из всех страдальцев Русской Церкви этой страшной эпохи гонений.

Он был только тринадцать месяцев в заключении (с 16 мая 1922 г. до 15 июня 1923 г.), но более тяжкой порой его жизни было все время пребывания его на свободе в течение всех недолгих лет его патриаршества (с 21 ноября 1917 г. по 25 марта 1925 г.), которое и было сплошным подвигом мученичества. Все эти годы он фактически жил в заключении и умер в борьбе и в скорби. Облекаемый в эту пору высшими полномочиями, он избранием Церкви и жребием Божиим был жертвой, обреченной на страдания за всю Русскую Церковь.

Патриарх Тихон, в миру Василий Иванович Беллавин, родился 19 января 1865 г. в Торопце, Псковской губернии, где отец его всю свою жизнь был священником. Город этот тем замечателен, что похож на Москву необычайным обилием церквей; в маленьком городке церкви на каждом шагу, все старинные и довольно красивые. Есть в нем и местная святыня - древняя Корсунская икона Божией Матери, известная в русских летописях с самых первых времен христианства на Руси. Жизнь там была крайне патриархальная, со многими чертами старинного русского быта: ведь ближайшая железная дорога была тогда верстах в 200 от Торопца.

Учился он в Псковской духовной семинарии в 1878-1883 гг., скромный семинарист, отличавшийся религиозностью, ласковым и привлекательным характером. Он был довольно высокого роста, белокурый. Товарищи любили его, но к этой любви всегда присоединялось и чувство уважения, объяснявшееся его неуклонной, хотя и вовсе не аффектированной, религиозностью, блестящими ус ехами в науках и всегдашнею готовностью помочь товарищам, неизменно обращавшимся к нему за разъяснениями уроков, особенно за помощью в составлении и исправлении многочисленных в семинарии «сочинений». В этом юный Беллавин находил для себя даже какое-то удовольствие, веселье, и с постоянной шуткой, хотя и с наружно серьезным видом, целыми часами возился с товарищами, по одиночке или группами, внимавшими его объяснениям. Замечательно, что товарищи в семинарии шутливо называли его «архиереем». В Петроградской духовной академии, куда поступил он 19 лет, на год раньше положенного, не принято было давать шутливые прозвища, но товарищи по курсу, очень любившие ласкового и спокойно религиозного псковича, называли его уже «патриархом». Впоследствии, когда он стал первым в России, после 217-летнего перерыва, патриархом, его товарищи по академии не раз вспоминали это пророческое прозвище.

Отец В. Беллавина предвидел, что сын его будет необычайным. Однажды, когда он с тремя сыновьями спал на сеновале, то вдруг ночью проснулся и разбудил их. «Знаете, заговорил он, я сейчас видел свою покойную мать, которая предсказала мне скорую кончину, а затем, указывая на вас, прибавила: этот будет горюном всю жизнь, этот умрет в молодости, а этот - Василий - будет великим». Пророчество явившейся покойницы со всею точностью исполнилось на всех трех братьях.

И в академии, как и в семинарии, студент Беллавин был всеобщим любимцем. В 1888 г. Беллавин 23 лет от роду оканчивает академию и в светском звании получает назначение в родную Псковскую духовную семинарию преподавателем. Жил он в патриархальном Пскове скромно, в мезонине деревянного домика, в тихом переулке близ церкви «Николы Соусохи» (там сохранилось много старинных названий), и не чуждался дружеского общества.

Но вот разнеслась неожиданная весть: молодой преподаватель подал архиепископу прошение о принятии монашества, и скоро будет его пострижение. Епископ Гермоген, добрый и умный старец, назначил пострижение в семинарской церкви, и на этот обряд, редкий в губернском городе, да еще над человеком, которого многие так хорошо знали, собрался чуть не весь город. Опасались, выдержат ли полы тяжесть собравшегося народа (церковь во втором этаже семинарского здания) и, кажется, специально к этому дню поставили подпорки к потолкам в нижнем этаже. Очевидцы помнят, с каким чувством, с каким убеждением отвечал молодой монах на вопросы архиерея о принимаемых им обетах: «Ей, Богу содействующу». Постригаемый вполне сознательно и обдуманно вступал в новую жизнь, желая посвятить себя исключительно служению Церкви. При постриге не случайно дается столь соответствующее ему имя Тихона, в честь святителя Тихона Задонского.

В 1891 г. на 26 г. своей жизни он принял монашеский постриг.

Из Псковской семинарии иеромонаха Тихона переводят инспектором в Холмскую духовную семинарию, где он вскоре затем был и ректором ее в сане архимандрита. На 34-ом году, в 1898 г. архимандрит Тихон возводится в сан епископа Люблинского с назначением викарием Холмской епархии. Очень недолго он был на положении викарного епископа. Через год он получает самостоятельную кафедру в стране далече - Алеутско-Аляскинскую, в Северной Америке, которую принял по монашескому послушанию.

С каким волнением уезжал в далекие края молодой епископ, вместе с младшим своим братом, болезненным юношей, покидая в Псковской губернии горячо любимую им мать-старушку; отца его тогда уже не было в живых. Брат его скончался на руках преосвященного Тихона, несмотря на все заботы о нем в далекой Америке, и лишь тело его было перевезено в родной Торопец, где жила еще старушка-мать. Вскоре, с ее кончиной, не осталось в живых никого из родственников будущего патриарха.

И в Америке, как и в предыдущих местах службы, епископ Тихон снискал себе всеобщую любовь и преданность. Он очень много потрудился на ниве Божией в Северной Америке и Североамериканская епархия очень многим ему обязана. За то его бывшая там паства неизменно помнит своего архипастыря и глубоко чтит его память.

За время службы в Америке (около 7 лет) преосвященный Тихон только один раз приезжал в Россию, когда был вызван в Св. Синод для участия в летней сессии. В 1905 г. он был возведен в сан архиепископа, а в 1907 г. призван к управлению одной из самых старейших и важнейших епархий в России, - Ярославской. Там, в Ярославле, он пришелся всем по душе. Все полюбили доступного, разумного, ласкового архипастыря, охотно откликавшегося на все приглашения служить в многочисленных храмах Ярославля, в его древних монастырях, даже приходских церквах обширной епархии. Часто посещал он церкви и без всякой помпы, даже ходил пешком, что в ту пору было необычным делом для русских архиереев.

Ярославцам казалось, что они получили идеального архипастыря, с которым никогда не хотелось бы расставаться. Но высшее церковное начальство преосвященного Тихона скоро перевело на Виленскую кафедру.

В Вильне от православного архиепископа требовалось много такта. Нужно было угодить и местным властям и православным жителям края, настроенным иногда крайне враждебно к полякам, нужно было и не раздражать поляков, составлявших большинство местной интеллигенции, нужно было всегда держать во внимании особенности духовной жизни края, отчасти ополяченного и окатоличенного.

Для любящего во всем простоту архиепископа Тихона труднее всего было поддерживать внешний престиж духовного главы господствующей церкви в крае, где не забыли еще польского гонора и высоко ценили пышность. В этом отношении простой и скромный владыка не оправдывал, кажется, требований ревнителей внешнего блеска, хотя в церковном служении он не уклонялся, конечно, от подобающего великолепия и пышности и никогда не ронял престижа русского имени в сношениях с католиками. И там все его уважали.

Здесь, в Вильне, преосвященного застало в 1914 г. объявление войны. Его епархия оказалась в сфере военных действий, а затем через нее прошел и военный фронт, отрезавший часть епархии от России. Пришлось преосвященному покинуть и Вильну, вывезши лишь св. мощи и часть церковной утвари. Сначала он поселился в Москве, куда перешли и многие виленские учреждения, а потом в Дисне, на окраине своей епархии. Во всех организациях, так или иначе помогавших пострадавшим на войне, обслуживавших духовные нужды воинов и т.п., преосвященный Тихон принимал деятельное участие, посещал и болящих и страждущих, побывал даже на передовых позициях, под неприятельским обстрелом, за что получил высокий орден с мечами. На это же время падает и присутствие архиепископа Тихона в Св. Синоде, куда он неоднократно вызывался правительством.

Всего тяжелее оказалось положение архиепископа Тихона в дни революции, когда он был в Синоде. Весь состав Синода был сменен: был освобожден от присутствия в нем и преосвященный Тихон. Вскоре москвичам пришлось избирать себе архипастыря, вместо удаленного на покой митрополита Макария, и вот на московскую кафедру был избран архиепископ Тихон.

Что повлияло на этот выбор, совершенно неожиданный и для самого преосвященного Тихона? Несомненно рука Божия вела его к тому служению, какое он понес для славы Церкви. В Москве его мало знали.

Москва торжественно и радостно встретила своего первого избранника-архипастыря. Он скоро пришелся по душе москвичам, и светским, и духовным. Для всех у него находится равный прием и ласковое слово, никому не отказывает он в совете, в помощи, в благословении. Скоро оказалось, что владыка охотно принимает приглашения служить в приходских церквах, - и вот церковные причты и старосты начинают наперебой приглашать его на служение в приходские праздники, и отказа никому нет. После службы архипастырь охотно заходит и в дома прихожан к их великой радости. В короткое время своего архиерея знает вся Москва, знает, уважает и любит, что ясно обнаружилось впоследствии.

15 августа 1917 г. в Москве открылся Священный Собор, и архиепископ Московский Тихон получил титул митрополита, а затем был избран председателем Собора.

В это время в Москве стояла несмолкаемая канонада, - большевики обстреливали Кремль, где дружно держалась еще кучка юнкеров. Когда Кремль пал, все на Соборе страшно тревожились и об участи молодежи, попавшей в руки большевиков, и о судьбе московских святынь, подвергавшихся обстрелу. И вот, первым спешит в Кремль, как только доступ туда оказался возможным, митрополит Тихон во главе небольшой группы членов Собора.

С каким волнением выслушивал Собор живой доклад митрополита, только что вернувшегося из Кремля, как перед этим члены Собора волновались из опасения за его судьбу. Некоторые из спутников митрополита вернулись с полпути и рассказали ужасы о том, что они видели, но все свидетельствовали, что митрополит шел совершенно спокойно, не обращая внимания на озверевших солдат, на их глазах расправлявшихся с «кадетами», и побывал везде, где было нужно. Высота его духа была тогда для всех очевидна.

Спешно приступили к выборам патриарха: опасались, как бы большевики не разогнали Собор. Решено было голосованием всех членов Собора избрать трех кандидатов, а затем предоставить воле Божией посредством жребия указать избранника. И вот, усердно помолившись, члены Собора начинают длинными вереницами проходить перед урнами с именами намеченных кандидатов. Первое и второе голосование дало требуемое большинство митрополитам Харьковскому и Новгородскому, и лишь на третьем выдвинулся митрополит Московский Тихон. Перед Владимирскою иконою Божией Матери, нарочно принесенною из Успенского собора в Храм Христа Спасителя, после торжественной литургии и молебна 28 октября, схимник, член Собора, благоговейно вынул из урны один из трех жребиев с именами кандидатов, и митрополит Киевский Владимир провозгласил имя избранника - митрополита Тихона. С каким смирением, с сознанием важности выпавшего жребия и с полным достоинством принял преосвященный Тихон известие о Божием избрании. Он не жаждал нетерпеливо этой вести, но и не тревожился страхом, - его спокойное преклонение перед волей Божией было ясно видно для всех.

Время перед торжественным возведением на патриарший престол митрополит Тихон проводил в Троице-Сергиевой лавре, готовясь к принятию высокого сана.

Великое церковное торжество происходило в Успенском соборе 21 ноября 1917 г. Мощно гудел Иван Великий, кругом шумели толпы народа, наполнявшие не только Кремль, но и Красную площадь, куда были собраны крестные ходы изо всех московских церквей. За литургией два первенствующих митрополита при пении «аксиос» (достоин) трижды возвели Божия избранника на патриарший трон, облачили его в подобающие его сану священные одежды.

После литургии новый патриарх в сопровождении крестного хода обошел вокруг Кремля, окропляя его святою водою. Замечательно отношение большевиков к этому торжеству. Тогда они не чувствовали еще себя полными хозяевами и не заняли определенной позиции в отношении Церкви, хотя враждебность к ней была ясна. Солдаты, стоявшие на гауптвахте у самого Успенского собора вели себя развязно, не снимали шапок, когда мимо проносили иконы и хоругви, курили, громко разговаривали и смялись. Но вот вышел из Собора патриарх, казавшийся сгорбенным старцем в своем круглобелом клобуке с крестом наверху, в синей бархатной мантии патриарха Никона, - и солдаты моментально скинули шапки и бросились к патриарху, протягивая руки для благословения через перила гауптвахты. Было ясно, что то развязное держание было лишь бахвальство, модное, напускное, а теперь прорвались настоящие чувства, воспитанные веками.

Патриарх Тихон не изменился, остался таким же доступным, простым, ласковым человеком, когда стал во главе русских иерархов. По-прежнему он охотно служил в московских церквах, не отказываясь от приглашений.

Близкие к нему лица советовали ему, по возможности, уклоняться от этих утомительных служений, указывая на престиж патриарха, но оказалось потом, что эта доступность патриарха сослужила ему большую службу: везде его узнали, как своего, везде полюбили и потом стояли за него горой, когда пришла нужда его защищать. Но мягкость в обращении патриарха Тихона не мешала ему быть непреклонно твердым в делах церковных, где было нужно, особенно в защите Церкви от ее врагов. Тогда уже вполне наметилась возможность того, что большевики помешают Собору работать, даже разгонят его. Патриарх не уклонился от прямых обличений, направленных против гонений на Церковь, против декретов большевиков, разрушавших устои православия, их террора и жестокости.

Неоднократно устраивались грандиозные крестные ходы для поддержания в народе религиозного чувства, и патриарх неизменно в них участвовал. А когда получили горькую весть об убийстве царской семьи (5/18 июля 1918 г.), то патриарх тотчас же на заседании Собора отслужил панихиду. Затем служил и заупокойную литургию, сказав грозную, обличительную речь, в которой говорил, что, как бы ни судить политику государя, его убийство после того, как он отрекся и не делал ни малейшей попытки вернуться к власти, является ничем не оправданным преступлением, а те, кто его совершили, должны быть заклеймены, как палачи. «Недостаточно только думать это, - добавил патриарх, - не надо бояться громко утверждать это, какие бы репрессии ни угрожали вам».

Каждую минуту опасались за жизнь патриарха. Большевики наложили уже руку на членов Собора, выселяли их то из одного помещения, то из другого, некоторых арестовали, ходили тревожные слухи о замыслах и против патриарха. Однажды поздно ночью явилась к патриарху целая депутация из членов Собора, во главе с видными архиереями, извещавшая его, со слов верных людей, о решении большевиков взять его под арест и настойчиво советовавшая немедленно уехать из Москвы, даже за границу, - все было готово для этого, патриарх, уже легший было спать, вышел к депутации, спокойный, улыбающийся, внимательно выслушал все, что ему сообщили, и решительно заявил, что никуда не поедет: «Бегство патриарха, - говорил он, - было бы слишком на руку врагам Церкви, они использовали бы это в своих целях; пусть делают все, что угодно». Депутаты остались даже ночевать на подворье и много дивились спокойствию патриарха. Слава Богу, тревога оказалась напрасною. Но за патриарха тревожилась вся Москва. Приходские общины Москвы организовали охрану патриарха; каждую ночь, бывало, на подворье ночевали по очереди члены церковных Советов, и патриарх непременно приходил к ним побеседовать.

Неизвестно, что могла бы сделать эта охрана, если бы большевики действительно вздумали арестовать патриарха: защищать его силой она, конечно, не могла, собрать народ на защиту - тоже, так как большевики предусмотрительно запретили звонить в набат под страхом немедленного расстрела и даже ставили своих часовых на колокольнях. Но в дежурстве близ патриарха церковные люди находили для себя нравственную отраду, и патриарх этому не препятствовал.

Безбоязненно выезжал патриарх и в московские церкви, и вне Москвы, куда его приглашали. Выезжал он либо в карете, пока было можно, либо в открытом экипаже, а перед ним обычно ехал иподиакон в стихаре, с высоким крестом в руках.

В многострадальной жизни Святейшего патриарха пребывание его в Петрограде, может быть, было самым радостным событием. Поездка эта состоялась в конце мая 1918 г.

Дни пребывания патриарха в Петрограде были днями настоящего всеобщего ликования; люди как-то забывали, что живут в коммунистическом государстве, и даже на улицах чувствовалось необычайное оживление. Святейший жил в Троице-Сергиевском подворье на Фонтанке. Самыми торжественными моментами были его службы в соборах Исаакиевском, Казанском и в Лаврском.

Много затруднений было с патриаршими облачениями, трудно было достать белой муки, чтобы спечь просфоры, изготовить белые трехплетенные свечи, по-старинному предносимые патриарху. В Исаакиевском соборе при встрече патриарха пел хор из 60 диаконов в облачениях, так как соборный хор пришлось распустить из-за отсутствия средств. Сослужили патриарху митрополит, три викария, 13 протоиереев и 10 протодиаконов. На праздник Вознесения в Казанском соборе после литургии был крестный ход вокруг собора. Вся Казанская площадь и Невский проспект и Екатерининский канал представляли из себя море голов, среди которого терялась тонкая золотая лента духовенства.

Святейший ездил в Иоанновский монастырь на Карповке и сам служил панихиду на могиле отца Иоанна Кронштадтского. Он посетил также и Кронштадт.

Жил патриарх в прежнем помещении московских архиереев, в Троицком подворье Сергиевой лавры, «у Троицы на Самотеке». Этот скромный, хотя и просторный дом имел Крестовую церковь, где монахи Сергиевой лавры ежедневно совершали положенное по уставу богослужение. Рядом с алтарем помещается небольшая молельная комната, уставленная иконами; в ней патриарх и молился во время Богослужения, когда не служил сам. Но служить он любил и часто служил в своей Крестовой церкви. Дом окружен небольшим садиком, где патриарх любил гулять, как только позволяли дела. Здесь часто к нему присоединялись и гости, и близко знакомые посетители, с которыми лилась приятная, задушевная беседа, иногда до позднего часа.

Конечно, и стол патриарха был очень скромный: черный хлеб подавался по порциям, часто с соломой, картофель без масла. Но и прежде преосвященный Тихон был совсем невзыскателен к столу, любил больше простую пищу, особенно русские щи да кашу.

Гонения на Церковь продолжались с возрастающей силой: отбиралось и разграблялось церковное имущество, истреблялось в огромном количестве духовенство. Количество убитых священников не поддается никакому подсчету.

По строго проверенным данным, в одной Харьковской губернии за 6 месяцев, с конца декабря 1918 г. по июнь 1919 г., было убито 70 священников. Со всех концов России приходили к патриарху известия об этих ужасах.

Самого патриарха большевики не трогали. Говорят, Ленин сказал: «Мы из него второго Гермогена делать не будем». С очень ранней поры большевики стали вести с ним переговоры. Они хотели морально терроризировать патриарха общим положением Церкви и этими убийствами. Но они обещали послабления, если патриарх сделает уступки в своих непримиримых позициях. Будучи заклятым врагом религии и Церкви и стремясь их уничтожить, большевики должны были естественно предположить и враждебность к себе Церкви, а потому повсеместно убивая духовенство, они обвиняли его в контрреволюции, независимо от того, были ли в каждом случае какие-либо улики для такого обвинения.

Понятно, что для спасения тысяч жизней и улучшения общего положения Церкви патриарх готов был со своей стороны принять меры к очищению хотя бы только одних служителей Церкви от чисто политических выступлений против большевиков. 25 сентября 1919 г. в разгар уже гражданской войны он издает Послание с требованием к духовенству прекратить политическую борьбу с большевиками. Но расчет на успокоение власти таким актом был совершенно бесполезным. Политические обвинения духовенства были только ширмой для истребления его именно как служителя религии.

В мае 1922 г., во время процесса над группой московских священников, желая предотвратить смертный приговор над ними, патриарх исполняет настойчивое требование властей закрыть Заграничное Церковное Управление за антибольшевистские политические выступления заграничного духовенства. Но вырвав в таких условиях этот акт, большевики через несколько дней приговаривают священников к расстрелу и самого патриарха арестовывают и затем заключают в тюрьму.

По делу этих священников патриарха неоднократно вызывали на суд в качестве главного свидетеля. Интересна характеристика его поведения на суде, которую дала в то время большевистская печать.

Спокойное величие патриарха в эти дни проявляется с изумительной силой. Пред своей последней службой на свободе в храме села Богородского (в Москве же) патриарх явился из ЧК (а не из суда) уже поздно ночью. Своим келейникам, измученным ожиданием, он сказал: «Уж очень строго допрашивали». - «Что же Вам будет?» - «Обещали голову срубить», - ответил патриарх с неизменным своим благодушием. Литургию он служил, как всегда: ни малейшей нервности или хотя бы напряжения в молитве.

Тотчас по заключении патриарха большевики организовали новую церковную власть, так называемых обновленцев. Хотя законный преемник патриарха митрополит Агафангел объявил о своих правах, большев ки поддерживали обновленцев, по всей России развивая их успехи, и преследовали «тихоновцев». Обновленческая церковная власть и была тою властью, которую хотели иметь большевики для Церкви. При полном неуспехе у народа и у большей части клира обновленцы получили церковную власть и кафедральные соборы во всех епархиях.

Большевики готовили для патриарха процесс, но по соображениям внутренней и внешней политики принуждены были предложить ему выйти на свободу с условием подачи властям покаянного заявления с признанием справедливости возведенных на него обвинений. Патриарх принес эту жертву своим именем и славой мученичества. Патриарх рассказывал, что, читая в заключении газеты, он с каждым днем все больше приходил в ужас, что обновленцы захватывают Церковь в свои руки. Но если бы он знал, что их успехи так ничтожны и народ за ними не пошел, то он бы не вышел из тюрьмы. В тюрьме нельзя было знать правды, и газеты, занимавшиеся пропагандой в пользу обновленчества, нарочно подсовывались патриарху.

Народ же не усомнился в нем и верно понял его жертву, сделав освобождение его из заключения апофеозом его славы, усыпав дороги его цветами, ободрив малодушных и колеблющихся, как мирян, так епископов и клириков, которые охотно бросали обновленчество.

Ни один воскресный или праздничный день не проходил, чтобы Святейший не служил в московских храмах или окрестностях Москвы. По-прежнему храмы эти даже в будние дни во время служения бывают переполнены. В уездных городах Московской губернии стечение народа было огромное, встреча и проводы патриарха очень торжественные.

После заключения патриарх проживает не в Троицком подворье, а в Донском монастыре. К нему со всех концов России приезжают разные лица, и в часы приема в его приемной можно увидеть епископов, священников и мирян: одни по делам церковным, другие - за получением патриаршего благословения и за утешением в горе. Доступ к нему свободный, и келейник его лишь спрашивает посетителей о цели их прихода. Патриарх помещается в трех комнатах, первая из коих в указанные часы служит приемной. Обстановка патриарших покоев поражает своей простотой, а беседа с ним, по словам видевших его, производит сильное впечатление.

Но, несмотря на прекращение прямого преследования, положение патриарха Тихона продолжало быть очень тяжелым. Большевики окружили патриарха сетью сыска, и каждое движение, каждый шаг главы Православной Церкви подвергался с их стороны строгому наблюдению. Верующий народ боясь, чтобы большевики не увезли Святейшего патриарха тайно, чутко следил за своим верховным архипастырем, не спуская с него глаз.

Гонения на Церковь и духовенство вновь возобновились с особенной жестокостью. Тактика большевиков теперь несколько изменилась и заключалась в том, чтобы, оставляя в стороне патриарха, любимого в народе и известного и популярного не только в Европе, но и во всем мире, лишить его всех органов общения с верующими. Его помощники арестовываются, ссылаются, пастыри изгоняются.

Не решаясь открыто противодействовать действиям патриарха, направленным к укреплению Православной Церкви, советская власть чинит на местах тысячи препятствий к проведению указаний патриарха в жизнь и не останавливается перед арестами и другими репрессиями в тех случаях, когда в ее расчеты входит удушение нарождающейся церковной организации.

О своем положении патриарх говорил: «Лучше сидеть в тюрьме, я ведь только считаюсь на свободе, а ничего делать не могу, я посылаю архиерея на юг, а он попадает на север, посылаю на запад, а его привозят на восток». Так ЧК не позволяла назначенным им архиереям даже доехать до своих епархий, направляя их в места заключения и ссылки.

Служение патриарха было самозащитой Церкви. Патриарх был внешне стеснен. Но он сохранил самоуправление и внутреннюю свободу Церкви.

Он не допустил врагов к управлению ею, они могли только насиловать или делать распоряжения церковной власти, они не были исполненными по насилию власти, распоряжения по Церкви не были распоряжениями большевиков. Он не сказал неправды на положение Церкви и клеветы на клире, предпочитая самому унижаться пред властями. Словесные выступления, вымученные и вынужденные, исторгнутые насилием безбожников, остались без последствий. Но не слова нужны были большевикам, а сдача всего внутреннего управления Церкви в их руки.

Святейший патриарх Тихон не опорочил мучеников российских, но сам стал в сонм их первым не по времени эпохи гонений, а по силе страданий. Это было мученичество ежедневное, среди непрестанной борьбы с врагом, с его насилием и издевательствами, в течение долгих семи лет, и ежечасное - за всю Церковь, до последнего часа смерти. Он исчерпал все возможности для Церкви и церковного человека меры примирения с властью гражданской и явился жертвой в самом внутреннем, глубоком и широком смысле этого слова. Это жертва собою, своим именем, своей славой исповедника и обличителя неправды. Он унизился, когда переменил свой тон с властью, но никогда не пал. Он унижал себя, но никого больше.

Не сохранялся и не возвышался унижением других. Он не щадил себя, чтобы снискать пощаду пастырям, народу и церковному достоянию. Его компромиссы - деяния любви и смирения.

И народ это понимал и жалел его искренне и глубоко, получив полное убеждение в его святости. Это мужественное и кротчайшее существо. Это исключительная, безукоризненно святая личность. На вопрос одного чекиста к епископу: «Как вы относитесь к патриарху?» - он ответил: «Я реально ощутил его святость». За это он тотчас получил ссылку. Каин ненавидел Авеля за то, что он был праведен.

Так приблизились дни кончины праведника.

Поздно вечером 12 января 1925 г. в больницу Е. Бакуниной на Остоженке пришел врач и спросил, могут ли принять больного с тяжелыми сердечными припадками, нуждающегося в серьезном лечении и внимательном уходе. Одна частная лечебница, где комната для него была уже заказана, в последний момент отказалась его принять, боясь репрессий со стороны ГПУ, ибо «больной все же патриарх Тихон». На следующий день патриарха привезли в больницу. Он был записан в больничную книгу как «гражданин Беллавин, здоровье которого требует покоя».

Почти три месяца он находился под моим непосредственным наблюдением, - пишет Е. Бакунина. Он был высокого роста, седой и очень худой и казался, хотя держал себя бодро, гораздо старше своего действительного возраста; в нашей больнице он праздновал шестидесятый год своего рождения. Невзирая на плохое состояние своего здоровья, он превосходно владел собой и ни на что не жаловался, хотя и видно было, что он был взволнован и очень нервничал. Он приехал на извозчике, которым обыкновенно пользовался в сопровождении двух прислужников: монаха и сына одного из своих друзей.

Постоянными врачами патриарха были профессор К. и его ассистент доктор П. Оба продолжали его посещать и в больнице. На основании консультации с врачами больницы патриарху предписали полнейший покой, ванны и укрепляющие организм средства. Он страдал застаревшим хроническим воспалением почек и общим склерозом... Бывали и припадки грудной жабы, участившиеся после происшедшего убийства его прислужника.

Патриарха поместили в небольшой светлой комнате. В ней находилось и удобное кожаное кресло и маленький письменный стол. На окнах были маленькие тюлевые занавески. Больной был особенно доволен тем, что окно выходило в сад Зачатьевского монастыря. Когда наступала весна, он любовался видом на монастырь и говорил: «Как хорошо! Сколько зелени и столько птичек!»

Но с собой привез свои собственные иконы, поставил их на маленький столик и теплил перед ними лампадку. На стене висела одна только картина: двое мальчиков смотрят с моста вдаль.

В течение первых двух недель патриарху стало значительно лучше - его нервность уменьшилась и анализ показал улучшение состояния его почек. Сам он часто говорил, что чувствует себя лучше и крепче. Врачей он всегда принимал очень любезно и любил иногда с ними пошутить. К служащим в клинике он всегда относился также любезно и к нему все относились с величайшим почтением и предупредительностью.

Конечно, патриарх не был рядовым пациентом. Ход его болезни беспокоил весь верующий народ, но приковывал к себе внимание и большевистских властей, которым скорая смерть патриарха была желательна. Патриарх Тихон ставил свой долг главы Церкви превыше своего здоровья, и часто приходилось мириться с тем, что нам не удавалось убедить его в необходимости беречь свои силы. Очень возможно, что полнейшее спокойствие могло бы продлить жизнь патриарха Тихона на два или на три года; сам же он говорил, что после смерти достаточно еще успеет полежать, что он не имеет права уклоняться от работы.

Спустя три недели он уже стал принимать митрополита Петра Крутицкого, своего ближайшего сотрудника; часто он также принимал вдову убитого своего прислужника, о которой заботился. Эти посещения всегда очень его утомляли. Но его посещали и многие другие: по служебным делам, за советом, ради испрошения благословения, или помощи, или просто, чтобы повидаться с ним. Приемная комната всегда была полна людьми, которым приходилось разъяснять, что больной нуждается в покое. Дважды посетили его депутации рабочих от бывшей Прохоровской фабрики и от какой-то другой. Рабочие принесли ему в подарок пару хороших сапог из сафьяновой кожи на заячьем меху; позже, выезжая на богослужение, он всегда их одевал. Вторая депутация привезла ему облачение.

Патриарха посещали и больные нашей больницы, но эти посещения его не волновали, напротив, он им радовался.

В больницу приходил и следователь ГПУ и долго расспрашивал патриарха. Перед посещением Тучкова и следователя патриарх обыкновенно волновался, однако же пытался отшучиваться и говорил: «Завтра придет ко мне некто в сером».

О допросах и разговорах с Тучковым он никогда никому ничего не говорил. Как только патриарх несколько поправился, он опять приступил к исполнению своих обязанностей в церквах. Когда он служил, церкви всегда были полны, и ему бывало очень трудно проложить себе дорогу сквозь толпу. Остается совсем необъяснимым, каким образом верующие узнавали, когда и где патриарх будет служить, ибо опубликовать такие объявления было немыслимо. Он служил в разных церквах, часто в Донском монастыре. В великий пост он целых пять дней провел в монастыре и служил каждый день.

Хотя он после своих выездов всегда возвращался крайне утомленным, врачам он отвечал только: «Это нужно», - хотя он сам сознавал, что этим подрывает свое здоровье. Врачам ничего другого не оставалось делать, как продолжать лечить и по мере возможности заботиться о покое. Состояние же его здоровья видимо ухудшалось: недостаточная работа почек, постоянная усталость и плохое общее самочувствие это ясно доказывали. Особенно плохо он себя почувствовал после открытия заседания Синода, с которого он вернулся только поздно вечером. Все его приближенные, лучшая его опора, были удалены из Москвы, и он чувствовал себя всеми покинутым.

Большая слабость патриарха объяснялась серьезностью его общего положения и слабостью нервов. В течение трех месяцев, которые он провел в больнице, не было ни одного припадка грудной жабы.

Так как патриарх продолжал жаловаться на горло мы созвали второй консилиум; все врачи повторили, что в этой области не видно ничего опасного и серьезного. Эта консультация состоялась 6 апреля, а именно вечером в день смерти патриарха. Митрополит Петр Крутицкий узнал о консультации и пришел к патриарху. Прислужник допустил его; но так как митрополит Петр очень долго оставался у патриарха и очень возбужденно о чем-то говорил с патриархом.

После консультации патриарх прошел в столовую, находившуюся рядом с его комнатой, и выразил желание прилечь. Он просил морфия, дабы лучше заснуть. Когда он предчувствовал сердечный припадок, он всегда обращался к этому средству и твердо верил в него.

С моего согласия, сестра впрыснула больному морфий. Он успокоился и надеялся заснуть. Около полуночи я пошла к себе, я жила в этом же самом здании. Но вскоре прислали за мной, ибо больному стало очень плохо, у патриарха был приступ грудной жабы. Он был очень бледен, говорить больше не мог и только рукой указывал на сердце. В его глазах чувствовалась близость смерти. Пульс еще можно было нащупать, но вскоре он прекратился. Через несколько минут патриарх скончался. Было 12 часов ночи.

Весть о смерти патриарха еще ночью распространилась по всей Москве с молниеносной быстротой. Телефон звонил беспрестанно. Отделение милиции, газетные редакции, частные и духовные лица немедленно прибыли в больницу. Некоторые предлагали теперь же ночью перенести умершего в соседнюю церковь, а утром торжественно перевезти в Донской монастырь. ГПУ резко это запретило и само распорядилось о перевозке покойного каретой скорой помощи в Донской монастырь.

Когда покойника увезли, его комната была запечатана. Через несколько дней пришел Тучков, и в присутствии правления больницы и митрополита Петра был составлен список оставшихся вещей. Среди них нашли четыре тысячи руб., которые Тучков присвоил со словами: «Это нам пригодится». Это были собранные прихожанами и подаренные патриарху деньги. Они лежали в корзиночке рядом с его постелью. Как-то раз патриарх мне сказал: «Приход хочет выстроить мне домик и собрал на это деньги. Квартира в монастыре очень низкая, узкая и неудобная. Когда собирается много народа, нечем дышать».

Тучков оказался прав, когда он нас спрашивал, не боимся ли мы принять тяжело больного патриарха в нашу больницу. Смерть патриарха возбудила в Москве всевозможные и самые невероятные толки.

Говорили, что врач, удаливший корни зубов, впрыснул ему яд вместо кокаина, путали имена врачей, которые лечили больного, и распространяли сведения, будто они все арестованы. Во всех этих толках даже трудно было разобрать, кого и в чем обвиняют.

Святейший Тихон, патриарх Московский и всей России, скончался в ночь со вторника на среду. Во вторник было Благовещение, но Святейший не служил, т.к. чувствовал себя плохо. Литургию в последний раз Святейший совершал в воскресенье.

25-го (ст. ст.) днем Святейший чувствовал себя лучше и даже занимался делами: читал письма и бумаги и писал резолюции. Вечером был у него митрополит Петр, который присутствовал на консилиуме врачей, а затем Вел деловой разговор. Часов около десяти вечера Святейший потребовал умыться и, с необычайной для него строгостью, серьезным тоном, к которому окружающие не привыкли, сказал: «Теперь я усну крепко и надолго... ночь будет длинная, длинная, темная... темная...»

Несколько времени он лежал спокойно. Потом сказал келейнику: «Подвяжи мне челюсть». И настойчиво повторил это несколько раз: «Челюсть подвяжи мне, она мне мешает». Келейник смутился и не знал, что делать.

«Святейший бредит, - сказал он сестре, - просит подвязать челюсть».

Та подошла к Святейшему и, слыша от него такую просьбу, сказала: «Вам будет тяжело дышать, Ваше Святейшество».

«Ах, так... Ну, хорошо, не надо», - ответил патриарх.

Затем немного уснул. Проснувшись, он подозвал келейника и сказал: «Пригласи доктора».

Тотчас же было послано за доктором Щелканом, а до его прихода явились врачи лечебницы. Пришедший Щелкан стал на колени у достели Святейшего, взял его за руку и спросил: «Ну, как здоровье, как Вы себя чувствуете?.. » Святейший не ответил. Щелкан держал руку Святейшего, замирающий пульс говорил ему, что здесь совершается таинство смерти. Он обвел глазами присутствующих врачей в знак того, что жизнь угасает и надежда на благополучный исход иссякла.

Минута проходила за минутой. Святейший лежал с закрытыми глазами. После короткого забытья Святейший спросил: «Который час?..»

- «Без четверти двенадцать».

- «Ну, слава Богу», - сказал Святейший, точно он только этого часа и ждал, и стал креститься: «Слава Тебе, Господи», - сказал он и перекрестился.

«Слава Тебе»... - сказал он, занес руку для третьего крестного знамения. Патриарх всей России, новый священномученик, великий печальник за веру православную и Русскую Церковь, тихо отошел ко Господу.

В среду, 26 марта ст. ст., в 5 часов утра, когда вся Москва еще спала, после отирания тела елеем, в карете скорой помощи, тихо и незаметно патриарх всей России, обернутый в бархатную патриаршую мантию, из лечебницы был перевезен в Донской монастырь. Останки почившего сопровождали митрополит Петр Крутицкий и епископ Борис Можайский. По прибытии, с колокольни понеслись мерные удары большого колокола, прозвонившего 40 раз.

Ужасная весть быстро облетала столицу. В храмах начались богослужения. Верующие останавливались на улицах и передавали друг другу последние вести из Донского монастыря. На зданиях некоторых иностранных миссий были, в знак траура, приспущены флаги.

На следующий день, в изъятие из устава, были совершены во всех московских храмах литургии Иоанна Златоуста.

Перед положением во гроб, которое состоялось в 3 часа дня, тело Святейшего было внесено в алтарь и три раза обнесено вокруг престола, причем в этот момент через окна собора ярко заблистало солнце; но вот Святейший во гробе, и лучи мгновенно погасли.

Это произвело на толпу большое впечатление. Знаменательно, далее, что патриарх умер в день смерти праведного Лазаря и за его погребением началась Страстная седмица.

Поклонение почившему во гробе первосвятителю началось в среду и беспрерывно продолжается день и ночь, не прекращаясь во время всех богослужений. Кто может сосчитать, сколько прошло народа в эти дни... Говорили, что в одну минуту проходило по 100-120 чел., т.е. 160- 170 тысяч в сутки. То медленнее, то быстрее движется очередь: целуют крест, Евангелие и одежды и, как выражаются газеты, «вежливо, но быстро выпроваживаются дальше», чтобы освободить место новым желающим. Ведь очередь желающих поклониться праху патриарха растянулась вне ограды монастыря на полторы версты, стоят по четыре человека в ряд. Эта очередь тянется к воротам монастыря, идет через обширный монастырский двор до большого (летнего) собора. Здесь она разделяется на две половины: с двух сторон подходят ко гробу Святейшего по два человека с каждой стороны, прикладываются и выходят из северных дверей во двор. За порядком следят распорядители с черными повязками с белым крестом на рукаве.

Последующую литургию служило боле 30 архиереев и около 60 священников. Кроме того, духовенство, не участвовавшее в служении, стояло в храме в три ряда, занимая всю середину собора. Первая проповедь была произнесена профессором Громогласовым. Затем, по окончании литургии, проповедником выступил профессор протоиерей Страхов.

Благолепно и без торопливости совершался чин отпевания. После печального напева «Вечная память»... наступило молчание, точно никто не решался подойти, чтобы поднять гроб Святейшего и нести на место последнего упокоения.

И вдруг, среди мертвой тишины раздались слова, кажется, ничего в себе не заключавшие, но которые по своей непосредственности и искренности дали выход общему чувству. Полились слезы...

На амвон вышел один из епископов. Он не говорил надгробного слова, он сделал, так сказать, административное распоряжение:

«Сегодня мы погребаем одиннадцатого патриарха всероссийского Тихона. На похороны его собралась почти вся Москва. И я обращаюсь к вам с просьбой, которая, безусловно, должна быть выполнена. Дело в том, что весь монастырский двор переполнен народом. Ворота закрыты и в монастырь больше никого не пускают. Все прилегающие к монастырю площади и улицы запружены народом. Вся ответственность за соблюдение порядка лежит на мне.

При таком скоплении народа малейшее нарушение дисциплины может вызвать катастрофу. Прошу, не омрачайте великого исторического момента, который мы сейчас переживаем с вами. Первым выйдет отсюда духовенство, потом епископы вынесут Святейшего. Пойдут только священнослужители: в облачениях, все остальные останутся на местах... Никто не сойдет с места, пока вам не скажут. Вы должны это исполнить безусловно в память нашего Святейшего отца и патриарха.

И я знаю, что Вы это сделаете и не омрачите ничем этих исторических минут...»

В заключение он предложил присутствующим пропеть «Осанна». Песнопение было подхвачено многотысячной толпой.

Лес хоругвей двинулся к выходу. За ним, по четыре человека в ряд, выходили священники. На открытой площадке перед собором стояли носилки, на которые будет поставлен гроб. Кругом толпился народ, а около самых ступеней множество фотографов, направивших свои аппараты на носилки.

Монастырские стены, башни, крыши домов, деревья и памятники - все было покрыто народом.

Сквозь арку громадных монастырских ворот видна была уходящая вдаль улица - там стояла такая же густая толпа, как и во дворе монастыря.

Принимая во внимание необыкновенную обширность монастырского двора, можно с уверенностью сказать, что в ограде монастыря было не менее 300 000 человек, а на площадях и прилегающих улицах, может быть, еще больше.

Отовсюду лился трезвон всех московских церквей.

Медленно двигались мы (т.е. участвующее духовенство) по направлению к воротам и остановились при повороте на левую дорожку.

Из собора показалось шествие. Архиереи в белых облачениях и золотых митрах несли гроб Святейшего патриарха. Пение хора сливалось с трезвоном колоколов: гроб был поставлен на носилки. При пении «Вечная память»... носилки были подняты, и весь народ, вся громада подхватила песнопение, как только процессия двинулась...

Сам народ устроил цепь. Ни толкотни, ни давки. Кому-то сделалось дурно. Но народ остался на месте, и только быстро по цепи передалось известие в санитарный пункт. Медицинский отряд тотчас прибыл для оказания п мощи.

Согласно воле почившего, перед самым погребением гроб патриарха был внесен в его келию, где он столько пережил, столько выстрадал.

Затем процессия двинулась к так называемому «теплому храму», где была приготовлена могила. В темные двери вошли архиереи, и двери за гробом закрылись. Все утихло. В молчании стоял крестный ход перед закрытыми дверями храма. Там происходила лития. Но вот раздалось пение: «Вечная память»...

Это гроб Святейшего патриарха Тихона опускали в могилу. Печальный перезвон колоколов точно плакал над раскрытой могилой последнего патриарха. Вслед за духовенством народ устремился к большому собору и целовал место, где стоял гроб усопшего. С монастырской стены народ благословил Уральский митрополит Тихон.

В стене над могилой вделан большой дубовый крест с надписью:

Выбор России

Из трех претендентов на патриарший престол архиепископа Антония (Храповицкого) называли «самым умным», архиепископа Арсения (Стадницкого) — «самым строгим», а митрополит Московский Тихон прослыл как «самый добрый» архиерей. Видно, настало время, когда народ нуждался не в «богословах» и администраторах, а в пастырях, жалеющих людей.

Докадились

В детстве святитель Тихон был очень тихим. За кроткий беззлобный характер друзья прозвали его «Ваше Святейшество». А однажды даже кадили перед ним самодельным кадилом из жестянки (так поповские дети играли). Никто из них тогда не мог представить, что друг их Вася Беллавин станет первым патриархом Русской Церкви после двухсотлетнего перерыва.

Не жених

Как-то Василий Беллавин пришел в гости к родителям своего соученика по Псковской семинарии Бориса Царевского. Когда ушел, хозяева стали обсуждать гостя:

— Ты заметила, какие у него глаза? — спросила у дочери, молодой девицы и сестры Бориса, мать. — Чистые, как у голубя. — Он такой добродушный, такой умный, — подхватила девушка.

Догадавшись, к чему идет разговор, отец заявил: «Расчеты на него, как на жениха, плохи. Вы не смотрите, что он говорун и веселый такой. Василия, когда он был студентом, прозвали патриархом, и дорога ему одна - в монахи.

Не карьерист

В Псковской семинарии Василий Беллавин преподавал богословие и французский язык. Он не сразу решился на монашеский путь. Перед выпуском из Санкт-Петербургской академии честно признал факт, что не сделал выбора: будет ли он священнослужителем (для этого надо было жениться) или монахом, а значит, архиереем. Ведь, по обычаям того времени, выпускнику академии, принимавшему монашеский сан, нужно было быть «круглым дураком», чтобы через несколько лет не сделать успешную архиерейскую карьеру.

Только в 26 лет были преодолены сомнения и принято решение о постриге, согласующееся с совестью. Оказалось, что в Пскове будущий патриарх так любим и популярен, что опасались — полы в церкви Трех святителей, где ожидался постриг, не выдержат тяжести собравшихся. И поставили в нижнем этаже специальные подпорки.

Американский епископ

Епископ Тихон (Беллавин). Фотография выполнена после его прибытия в Америку.

В 1898 году епископа Тихона направили в Америку, где он пробыл почти 10 лет. За это время будущий патриарх научился важному: жизни в стране, где Православие не имеет никаких привилегий и любая Церковь отделена от государства, что промыслительно готовило его к служению в стране Советов. И демократическому поведению, несмотря на епископский сан. Недаром позже, в Ярославской епархии, его назовут «странным епископом из Америки», который не по владычному себя ведет: почему-то запретил священнослужителям полагать перед ним три земных поклона при входе в кабинет.

В Америке епископ Тихон начинает решать проблему, которую потом решал протопресвитер Александр Шмеман: должна ли Православная церковь Америки быть Церковью русской традиции или это должна быть Церковь православных американцев?

Американская епархия Русской церкви делилась на две части: Алеутские острова и Аляску. Паства состояла из алеутов, эскимосов и индейцев, а также выходцев из Старого Света – славян, греков, румынов, арабов, сирийцев. Послужив и посмотрев, епископ Тихон предложил изменить статус миссионерской епархии так, что больше бы учитывались интересы людей:

«Северо-Американскую епархию, — писал он в Святейший Синод, — следует преобразовать в экзархат Российской Церкви в Северной Америке, — писал он, — в состав епархии входят не только разные народности, но разные православные Церкви, каждая из которых имеет свои особенности в каноническом строе, в богослужебном чине, в приходской жизни. Особенности эти дороги для них и вполне терпимы с общеправославной точки зрения. Посему мы не считаем себя вправе посягать на национальный характер здешних Церквей, напротив – стараемся сохранить таковой за ними, предоставляя им возможность быть непосредственно подчиненными начальникам их же национальности».

Так за полвека до о. А.Шмемана святитель поступил вполне «по-Шмемановски». А годы в Америке называл «лучшим временем своей жизни».

«Отец солдатам»

Тихон как московский митрополит благословляет ударный батальон перед отправкой на фронт, 1917 год, Москва, Красная площадь. Изображение с сайта wikipedia.org

После Америки, переведенный (и не желавший того) на Ярославскую кафедру, будущий патриарх несколько изменяет местным традициям: не ждет визитов священников с подарками к себе, а сам посещает приходы епархии. Останавливается у местных батюшек, старается увидеть их быт, понять, в чем они нуждаются (совсем как в Америке, среди алеутов). В гостях любил рассматривать семейные фотоальбомы, беседовал с домочадцами. А потом оказывал необходимую помощь.

По воспоминаниям близко знавших святителя, он всегда был очень внимателен к подчиненным. Вел специальный блокнот, в который записывал дни Ангела близко знакомых ему людей.

А когда стал патриархом, не забывал поздравлять с именинами старого швейцара Петербургской духовной академии, каждый год отсылая телеграммы.

Анонимные письма-доносы на священников архиепископ Ярославский не только не рассматривал, но даже и не читал. Комплексом «папы Римского» не страдал. В 1923 году он благословил переход Церкви на григорианский календарь (на который перешли и обновленцы).

Тогда к нему прибыл будущий священномученик отец Сергий Мечев: «Ваше Святейшество, не считайте меня бунтовщиком, но переходить на новый стиль нельзя!» Патриарх с улыбкой ответил: «Сережа, какой же ты бунтовщик? Я тебя знаю…» Через некоторое время патриарх, еще раз рассмотрев вопрос, учитывая и отношение к нему многих других священников, отменил переход на «новый стиль».

«Горько»

В один из многочисленных объездов Ярославской епархии будущий патриарх посетил приходской храм в глуши, где священником был семинарист, недавно женившийся. Осмотрев храм, владыка, по обычаю, зашел в дом батюшки.

Когда епископ уже стал собираться и вышел в сени, появилась молодая матушка со стопкой на тарелке в дрожащих руках: «Посошок – на дорогу!» И батюшка, и матушка, низко кланяясь, просили владыку «не побрезговать». Епископ пригубил, поморщился и произнес, не сдержавшись: «Горько».

Услыхав это слово, молодая матушка, приняв его за известный символический призыв, радостно кинулась к своему молодому мужу и, крепко обняв, поцеловала его, оторопевшего от неожиданности. Оторопели и все присутствующие.

Не смутился только епископ: «Вот так и живите», — произнес он при виде нежной пары, поцеловал их сам, благословил и уехал.

Поддержка «отсталого» духовенства

Когда владыку Тихона назначили Московским митрополитом, на удивление столичного духовенства он поехал с визитом к считавшемуся «отсталым», державшемуся старого направления и потому отправленному на покой святителю Макарию (Невскому). Ведь направления – направлениями, а благодарность и уважение всегда были свойственны владыке Тихону, не судившему людей «по направлениям».

Долг и смелость

Именно царской властью был наложен «мораторий» на восстановление патриаршества в России, что было одной из причин неподдержки многими церковными иерархами монархии в ее прежней форме. Несмотря на это, святитель Тихон, узнав об убийстве царской семьи в 1918 году, немедленно приказал служить панихиды по государю Николаю как по убиенному императору, невзирая на его отречение. Один этот шаг мог обернуться лично для патриарха крупными «неприятностями» со стороны захвативших власть Советов.

«Неплохой дед»

Святитель патриарх Тихон, по воспоминаниям его знавших, был в отношении к людям бережен. Многие отмечали, что после встречи, разговора с ним смягчалась душевная тяжесть. Симпатия к патриарху возникала даже у нецерковных людей. Красноармейцы, охранявшие патриарха во время его домашнего ареста, вспоминали: «Неплохой дед, только вот все молится по ночам, спать не дает».

Сложный вопрос

С 1922 года Патриарх Тихон находился под домашним арестом. Ему ставили в вину контакты с Западом (призывы патриарха Тихона к христианам Запада о помощи голодающим) и антибольшевистские воззвания (анафема тем, кто грабит и убивает (а вовсе не только большевикам), защита священных церковных ценностей и т. д.)). Обстановку вокруг патриарх узнает лишь из советских газет, где пишется о создании обновленческой, «прогрессивной» «народной» церкви, уже «низложившей» патриарха Тихона.

Но одновременно становится ясно, что народ, призываемый своим патриархом к отказу от братоубийственной войны и хранении веры, заповедей Христовых, в массе своей, не услышал его призывов. И надежда на скорое поражение большевиков не оправдалась. Патриарх решает пожертвовать своим авторитетом ради облегчения дел в Церкви и подписывает «покаянное» заявление со словами «отныне я советской власти не враг», поставившее под сомнение в глазах ревнителей чистоты церковной позиции стойкость святителя.

Впервые в истории Русской Церкви ее предстоятель пытается найти формы жизни Церкви в окружении враждебной ей власти и решать вопросы: допустим ли вообще такой компромисс? Если да, где его границы?

В какой форме возможна жизнь и организация Церкви в государстве, где Церковь на словах «отделена», а в реальности уничтожается? (Именно в этом было одно из главных отличий гонений первых христиан от христиан 20 века в России: в Риме закон отражал реальность, христиане были врагами и их убивали. В Советской России закон провозглашал «свободу совести», а на деле была диктатура атеизма).

И это был не только «головной» вопрос, который решался бы напряжением ума. От этого вопроса недоумевало и разрывалось сердце, страшась греха не различить правды, выбрать не тот путь и так погубить или соблазнить многих верных, повредить Церкви. Решительно отказаться от компромисса с властью — значит погубить, послать на смерть не одного себя (как это решали святые мученики), а всю Церковь, всех верующих людей — всех своих священнослужителей с их семьями, их детьми. Сделать уступки — как знать, сколько придется уступать и сдержат ли власти свое слово (опыт показал — не сдержали).

Недаром в этом вопросе у патриарха было два советника с противоположными мнениями: архиепископ Илларион (Троицкий), священномученик, считавший, что нужно идти на компромисс с властью, лишь бы Церковь выжила. И архиепископ Феодор (Поздеевский), мученик, погибший на Лубянке, убежденный, что никакой альянс с богопротивной властью недопустим, а Церковь хранима не людьми, а Богом и видевший (как и митрополит, священномученик Кирилл Смирнов) варианты катакомбного существования Церкви во времена гонений.

Имеет ли вообще предстоятель посылать на смерть своих чад, или это дело совести каждого? Прошел бы в такой стране, как Россия, вариант «катакомбной» Церкви?

В любом случае российская история свидетельствует: во многом отступление от веры уже произошло и «православные» разных сословий в большинстве от веры отказались «по умолчанию», во всяком случае, не защищали ее. (Например, из офицерского состава Царской армии, после отмененного в 1916 году обязательного Причащения Великим постом продолжали причащаться лишь 10%. Не говоря уже о солдатах (из рабочих, крестьян, мещан), участвующих в революционных бунтах, и, конечно, интеллигенции, приветствующей революцию).

Такая логика событий, скорее, обращена на то, чтобы Церковь могла увидеть истинное состояние души народа, своей паствы, отношение к вере, и понять, в чем причины такого состояния.

Но с тех пор перед епископами Русской Церкви будет постоянно стоять вопрос, что лучше: сохранить неповрежденным свое свидетельство об Истине перед лицом пыток и смерти или путем компромисса постараться получить свободу и на свободе еще послужить Церкви.

Святитель патриарх Гермоген (16 в.) во времена Смуты призвал народ созывать ополчение и бороться с захватчиками (поляками и теми русскими, кто их поддерживал).

Святитель патриарх Тихон поступил иначе. И сделал это, стремясь сохранить Церковь и жизни христиан: «Я не могу дать благословения на гражданскую войну. И «красные», и «белые», все чада моей Церкви, кто-то верный, кто-то заблудший. Я могу молиться только о примирении народа».

«Нет в России города без славы, - местной, повсеместной, мировой» - писал поэт Александр Прокофьев. Город Торопец обрел такую славу, благодаря своему великому земляку - святителю Тихону. Вечный огонь на поклонной горе нашей благодарной памяти ярче и долговечнее олимпийских факелов!.. Как отрадно, что ровное и неугасимое пламя этого огня вот уже много лет уверенно поддерживается на родине святителя, на Торопецких Свято-Тихоновских конференциях!

Святитель Тихон, Патриарх Московский и всея России (1917–1925) возглавил Церковь в страшную эпоху гонений на веру после безбожной революции. В те годы, по слову самого святителя, «затмились в совести народной христианские начала строительства государственного и общественного; ослабла и сама вера, неистовствует безбожный дух мира сего»…

Жизнь и судьба святителя Тихона помогают уяснить сокровенный смысл тютчевских строк: «Блажен, кто посетил сей мир в его минуты роковые! Его призвали Всеблагие/ как собеседника…», - на духовную трапезу, пир мысли, как свидетеля исторических событий, страстотерпца и мученика… Патриарх Тихон был таким свидетелем и исповедником, обличителем и пророком.

Личность святителя Тихона, отличали редкая скромность и кротость, смирение, доброта и любовь. Выпускник Петербургской духовной академии, он достойно проявил себя на преподавательском и административном, миссионерском и пастырском поприще. Возглавляя Православную Церковь в Америке в сане архиепископа, святитель Тихон много потрудился в деле распространения Православия на этом континенте, в строительстве храмов и благоустройстве своей огромной епархии, в благотворительной помощи переселенцам из России. Он был по достоинству избран почетным гражданином Соединенных Штатов Америки.

Обозначим кратким пунктиром главные вехи его жизни и его достославного жития.

Святитель Тихон окончил Торопецкое духовное училище, затем Псковскую духовную семинарию и Петербургскую духовную академию. Семинаристы шутливо называли Василия Белавина «Архиереем», а сокурсники по Академии, будто предвидя его будущее служение, прозвали его «Патриархом».

Три с половиной года Василий Белавин преподавал догматику, нравственное богословие и французский язык в Псковской духовной семинарии. Затем принял иноческий постриг с именем Тихон, в честь святителя Тихона Задонского, и был рукоположен в сан иеромонаха. Вскоре был назначен инспектором Холмской семинарии (ныне г. Хелм в Польше), а еще через год стал ее ректором в сане архимандрита.

В октябре 1897 года, на 33-ем году жизни в Александро-Невской лавре Санкт-Петербурга состоялась хиротония его во епископа Люблинского с назначением викарием Холмско-Варшавской епархии.

Лишь год пробыл святитель Тихон на своей первой кафедре, но, когда пришел указ о его переводе на Алеутскую и Североамериканскую кафедру, провожали его со слезами, - такую любовь он снискал у населения.

В Петрограде 1920 год

В 1907 г. святитель Тихон был назначен на древнюю Ярославскую кафедру, где добросердечный архиерей снискал глубокую любовь верующих и был избран почетным гражданином Ярославля.

В декабре 1913 года священноначалие Русской Церкви назначило его архиепископом Виленским и Литовским.

В июле 1917 г. Московский епархиальный съезд духовенства и мирян избрал архиепископа Виленского Тихона на Московскую кафедру с возведением в сан митрополита. Митрополит Московский и Коломенский Тихон сразу же после избрания приступил к подготовке Поместного Собора.

На Княжеском Соборе

В августе 1917 г. Всероссийский Поместный Собор Русской Православной Церкви восстановил Патриаршество. Патриархом по жребию был избран митрополит Тихон. Ему вручили посох святителя Петра, митрополита Московского, и белый клобук Патриарха Никона. Эти регалии, принадлежавшие столь разным по характеру своей деятельности Предстоятелям, предвосхитили некоторым образом и противоречия в деятельности самого святителя Тихона.

С самого начала своего первосвятительского служения святитель Тихон был обречён стать искупительной жертвой за грехи русского народа, положить душу свою за други своя.

Об отношении к Патриарху Тихону со стороны советской власти красноречиво свидетельствуют пропагандистские клише, пущенные в ход ещё при его жизни: «Тихон – от начала и до конца ставленник контрреволюции, её поборник и застрельщик. Тихон - это символ черносотенства и знамя самой непроходимой реакции, это волк в овечьей шкуре» и т. д.

Президиум Поместного Собора 1917-18 г

Здесь будет уместно вспомнить, что когда святитель Тихон узнал об убийстве царской семьи, он тотчас же на заседании Поместного Собора отслужил заупокойную литургию, во время которой бесстрашно обличил виновников преступления. Полгода ранее, в своём историческом «Послании об анафематствовании творящих беззакония и гонителей веры и Церкви Православной» от 19 января 1918 г., Патриарх Тихон обвинил гонителей истины Христовой, явных и тайных её врагов, в разрастании братоубийственной брани.

Патриарх заклеймил их позором как извергов рода человеческого, призвал опомниться от безумства: «Опомнитесь, безумцы! Прекратите ваши кровавые расправы, ведь то, что творите вы, - не только жестокое дело, это поистине дело сатанинское, за которое подлежите вы огню геенскому в жизни будущей, загробной, и страшному проклятию потомства в жизни настоящей, земной».

Послание Патриарха Тихона было оглашено по всей России. У большинства верующих, судя по воспоминаниям тех лет, послание вызвало глубокое нравственное облегчение и удовлетворение.

1923 год Публикация о деле Патриарха Тихона

Анафема - это сакральный акт, который отъемлет благословение Церкви на жизнь плоти, ради спасения души, фиксирует факт того, что человек отпал от Церкви, является её врагом. Святитель Тихон умер, не сняв этой анафемы. Он не рассчитывал запугать загробным возмездием большевиков-атеистов, он просто исполнил свой долг Предстоятеля Церкви – возвестить миллионам православных христиан, что большевики - слуги дьявола.

Гражданская война в России приобрела черты, типичные для религиозных войн европейского средневековья. Она породила кровавые эксцессы, причём с обеих сторон. Красный террор провоцировал белый, и наоборот. Для России было это одинаково страшно и губительно. У Марины Цветаевой есть замечательные стихи: «Белым был - красным стал: Кровь обагрила. Красным был - белым стал: Смерть убелила».

Вот почему Церковь была призвана встать над схваткой. Святитель Тихон оказался на высоте этого призвания. Когда к нему пришли руководители белого движения и попросили благословить белую армию, т. е. участие в братоубийственной гражданской войне, патриарх Тихон им отказал.

Другим путем пошли т.н. обновленцы, противопоставившие себя Тихоновской Церкви. Они были действительно «пятой колонной» внутри российского Православия. И Патриарх Тихон вынужден был заявить: «я не могу отдать Церковь в аренду государству».

Под предлогом помощи голодающим в Поволжье была предпринята безбожной властью попытка разгрома Церкви. Патриарх Тихон благословил жертвовать церковные ценности, но выступил против посягательств на святыни.

16 марта 1922 г. Ленин написал секретное письмо членам Политбюро, в котором призвал обвинить Церковь в утаивании церковных ценностей и с «беспощадной энергией» расправиться с нею. Патриарх Тихон по приказу Ленина был арестован и с мая 1922 г. по июнь 1923 г. находился в заточении.

Бог весть, какому нажиму и какой «психотронной обработке» подвергся в заточении Патриарх! В июне 1919 г. и в декабре 1923 г. были предприняты попытки его убийства, при втором покушении мученически погиб верный его келейник Яков Полозов. Несмотря на гонения, святитель Тихон продолжал принимать народ в Донском монастыре, где он уединенно жил, и люди шли нескончаемым потоком.

В послании от 1 июля 1923 г., после освобождения из-под ареста под давлением мировой общественности, святитель Тихон написал: «Получив ныне возможность возобновить свою прерванную деятельность служения Святой Православной Церкви и сознавая свою провинность перед советской властью, выразившуюся в ряде наших пассивных и активных действий, как это сказано в обвинительном заключении Верховного Суда, т. е. в сопротивлению изъятию церковных ценностей в пользу голодающих, анафематствовании Советской власти, воззвании против Брестского мира и т. д., Мы по долгу христианина и архипастыря в сем каемся и скорбим […] Российская Православная Церковь аполитична и не желает быть ни белой, ни красной. Она должна быть и будет Единою Соборною Апостольскою Церковью, и всякие попытки с чьей бы то ни было стороны ввергнуть Церковь в политическую борьбу должны быть отвергнуты и осуждены».

Поистине замечательные слова. Но, как говорил митрополит Волоколамский Питирим (Нечаев), сравнивая Церковь с пасхальным яичком: «Она сверху красная, а внутри белая». А по существу, она, конечно, не красная и не белая, она обладает всем спектром, всеми цветами радуги. На мой взгляд, святитель был прав и тогда, когда предал безбожную власть анафеме, и тогда, когда заявил, что отныне он не враг Советской власти.

Изъятие церковных ценностей

Надо признать, что к тому времени произошла метаморфоза власти, она превратилась в созидающую силу. И анафема сыграла в этом свою положительную роль. Шла на подъём новая экономическая политика (т.н. «НЭП»), ситуация в стране коренным образом изменилась. Вместо хаоса и разрухи налаживалась нормальная хозяйственная жизнь. Народ вздохнул с облегчением. А глас народа, как известно, Божий глас, и Патриарх его услышал.

Можно спорить о том, предал ли Патриарх Тихон анафеме Советскую власть как таковую, не как власть узурпаторов-большевиков, а как символ социализма и коммунизма. Но нет никаких сомнений в том, что советская власть люто ненавидела Патриарха Тихона. Обстоятельства его смерти до сих пор остаются неясными, возможно, Патриарх был отравлен.

Последний мучительный год своей жизни он, преследуемый и больной, неизменно служил по воскресным и праздничным дням. 23 марта 1925 г. он совершил последнюю Божественную литургию в церкви Большого Вознесения, а в праздник Благовещения Пресвятой Богородицы почил о Господе с молитвой на устах.

Патриарх Тихон соединил в себе всё то лучшее, что дало православие - бесстрашный для себя, он не боялся ради других, ради общего блага навлечь на себя упрёк в недостаточной твёрдости. Глубоко укоренённый в православном предании, до мозга костей русский, Патриарх Тихон был поразительно свободен от груза историко-национальных предрассудков. Прославление Патриарха Тихона обязывает Московскую Патриархию быть подлинно тихоновской, т е. бесстрашной перед лицом властей предержащих и твёрдо следующей обетованиям Господа.

Ровно 24 года назад, 9 октября 1989 г. на Архиерейском Соборе РПЦ совершилось прославление в сонме святителей Патриарха Тихона. Но уже через 3 года, во время обретения мощей святителя Тихона, которое состоялось 22 февраля 1992 г., Патриарх Алексий II назвал Патриарха Тихона священномучеником. Да, он был святителем и священномучеником, исповедником и апостолом, праведником и страстотерпцем, Христа ради блаженным… Почти все подвиги святости соединились в личности патриарха Тихона.

Прославление святителя Тихона совершилось 9 октября, в день памяти Апостола любви Иоанна Богослова, и в этом очевиден Промысл Божий.«Дети, любите друг друга! - назидает Апостол Иоанн. - Это заповедь Господня, если соблюдете ее, то и довольно». Так же призывно, как заповедь любви Божией, звучат последние слова Патриарха Тихона: «Только на камени врачевания зла добром созиждется нерушимая слава и величие нашей Святой Православной Церкви, и неуловимо даже для врагов будет Святое имя ее, чистота подвига ее чад и служителей. Следуйте за Христом! Не изменяйте Ему. Не поддавайтесь искушению, не губите в крови отмщения и свою душу. Не будьте побеждены злом. Побеждайте зло добром!»

Как актуально звучат эти слова святителя ныне, особенно на днях, когда мы вспоминали трагические дни противостояния законодательной и исполнительной власти России в октябре 1993 года, едва не приведшие к новой гражданской войне!..
Святителю отче Тихоне, моли Бога о нас!..

Валентин Арсентьевич Никитин,
д-р философии, акад. РАЕН, член Союза писателей России

1. ЖИЗНЬ И СЛУЖЕНИЕ ПАТРИАРХА ТИХОНА: НАЧАЛО ПУТИ

Святейший патриарх Тихон (в миру Василий Иванович Белавин) родился 19 января (1 февраля) 1865 г. в семье священника Воскресенской церкви погоста Клин Торопецкого уезда Псковской епархии (погост это село с храмом). Когда Василию было четыре года, его отца священника Иоанна Беллавина перевели в Торопец.

• В настоящее время в доме, где жил священник Иоанн Беллавин с семьей находится музей.
• 1874-1878 – годы учения в Торопецком духовном училище.
• 1878-1874 – Василий проходит полный курс и с отличием оканчивает Псковскую духовную семинарию.
• 1884-1888 – студент Василий Беллавин успешно проходит полный курс наук Санкт-Петербургской духовной академии.

Родословное древо свт. Тихона патриарха Всероссийского (из книги Житие и служение святителя Тихона Патриарха Московского)

В 1888 году в возрасте 23 лет Василий определяется преподавателем богословия и французского языка в Псковскую духовную семинарию. В период ректорства арх. Антония (Вадковского) возобновляется традиция монашеских постригов среди студентов Санкт-Петербургской духовной семинарии и академии. Многие из сокурсников будущего свт. Тихона были вдохновлены идеей всецелого служения церкви. В 1891году Василий Беллавин был пострижен в монашество с наречением имени Тихон — в честь известного русского подвижника святителя Тихона Задонского.

Известно, что на постриг Василия собралось так много людей, что пришлось укреплять нижний этаж семинарии, чтобы пол не обрушился под тяжестью собравшихся (храм находился на 2-ом этаже). Вскоре монах Тихон был рукоположен в иеродиакона, потом в иеромонаха.

Все значимые события в жизни будущего патриарха связаны с праздниками Божией Матери. Это указывает на то что жизненный путь Святителя находился под особым покровительством Пресвятой Богородицы.

2. ЕПИСКОПСКОЕ СЛУЖЕНИЕ ТИХОНА БЕЛЛАВИНА

(с 1997 по 1917 года)

1892-1897 – период инспекторства иректорства иеромонаха Тихона (впоследствии архимандрита) в Холмской духовной семинарии (г. Холм, Польша). За пять лет ректорства в Холмской семинарии раскрылся организаторский и педагогический талант архимандрита Тихона.

Особенное внимание он уделял подготовке воспитанников к пастырскому служению: учил студентов серьезно относиться к образованию, быть послушными правилам Церкви и любить богослужение.

В 1897 году в возрасте 33 лет архимандрит Тихон был посвящен во епископа. Ему вверили кафедру Люблинскую Варшавской Епархии. Это был один из самых молодых архиереев. Епископ Тихон ревностно отдался работе по устройству епархии. Обаянием нравственного облика приобрел всеобщую любовь не только русского населения, но и евреев и поляков.

В 1898 году епископ Тихон был направлен на служение в Северную Америку. Возглавляя православную церковь в Америке, он много сделал для распространения Православия, благоустройства епархии. С именем святителя Тихона связано основание первого православного монастыря в Америке (в честь свт. Тихона Задонского). Он освятил множество новых храмов, способствовал духовному просвещению алеутов и других местных народов.

Дар любви святителя Тихона завоевал всеобщее уважение. Американцы избрали его почетным гражданином Соединенных Штатов.

1907-1913 гг. – святитель возвращается в Россию и направляется на древнюю Ярославскую кафедру. Святитель Тихон в Ярославле, как и в прежние годы, занимался широкой благотворительностью. Однажды из личных средств на благотворительные расходы он выделил более 45 тыс. руб. Он постоянно жертвовал учебным заведениям, братствам, монастырям, миссионерским обществам, а также отдельным лицам. Другой характерной чертой служения святителя Тихона была любовь к богослужению – он любил служить и служил очень часто.

Когда ярославская паства узнала о его переводе на другую кафедру, он был избран почетным гражданином города Ярославля.

В 1913 году архиепископа Тихона переводят в Литву – на Виленскую и Литовскую кафедру.

В день своего вступления на Виленскую кафедру Владыка Тихон обратился к пастве со словами, исполненными смирения и мудрости.

«Вы смотрите на своего архиепископа, - сказал он, - не только как на начальника духовенства или высшего совершителя богослужения, но и как на руководителя вашей внутренней жизни, вашей совести. Так и пастыри смотрят на своих пасомых - не только как на посетителей богослужения, но как на собрание верующих, объединенных одной идеей, одной мыслью, одной любовью. Именно это и делает их одним телом, одним организмом с их архипастырем. Примите же меня в свою любовь и знайте, что и вам не будет тесно в моем сердце». Но недолго святитель пробыл в Вильно. В 1914 году началась Первая мировая война и фронт прошел через Виленскую епархию, отрезав ее от России. Святитель неоднократно посещал театр фронтовых действий.

Эпилог

В период революционных брожений 1917 года Московский епархиальный съезд духовенства и мирян избрал святителя Тихона Московским митрополитом. Журнал «Богословский вестник» писал об этом так: «Европейски просвещенный, архиепископ Тихон на всех местах своего служения проявил себя независимым деятелем высокой честности, твердой энергии и чрезвычайно простым и доступным человеком сердечным, отзывчивым и чрезвычайно простым и доступным как в деловых, так и в частных отношениях к людям. Замечательно, наконец, что при всей страстности, какую иногда принимало обсуждение кандидатов на избирательном съезде, никто не мог бросить даже и тени чего-либо компрометирующего на личность архиепископа Тихона».

Карта служения епископа Тихона

3. ПАТРИАРШЕЕ СЛУЖЕНИЕ СВЯТИТЕЛЯ ТИХОНА (1918-1925)

После свержения российской монархии в марте 1917 года настал небольшой период Временного правительства. Единственным положительным событием этого времени для Русской Церкви стал созыв ПОМЕСТНОГО СОБОРА, подготовка к которому шла все царствование императора Николая II. В соборе участвовало более 300 человек – священнослужители и миряне, представители всех епархий Русской Церкви. Главный вопрос, который должен был решить вопрос – восстановление патриаршества.

Поместный Собор избрал трех кандидатов – архиепископа Антония (Храповицкого), архиепископа Арсения (Стадницкого) и митрополита Тихона (Белавина). Современники говорили о них: «Самый умный из русских архиереев – архиепископ Антоний, самый строгий – архиепископ Арсений и самый добрый – митрополит Тихон». Одного из трех кандидатов должны были избрать посредством жребия. В Успенском Соборе Кремля слепой затворник Зосимовой пустыни иеросхимонах Алексий вынул жребий из ковчега, установленного у Владимирской иконы Божией Матери. На вынутом им жребии стояло имя московского митрополита Тихона.

На вопросы: «Ну какой он, Тихон, наш патриарх?» князь Евгений Трубецкой, участник Поместного Собора, давно знавший митрополита, рассказывал, что святитель всегда сочетал качества подлинного молитвенника с природной веселостью и добродушным юмором и полным отсутствием показного, «лампадного» благочестия, наводящего уныние. Но до избрания Тихона патриархом, добавлял Трубецкой, «никто не подозревал о той необычайной духовной силе, которая таилась в этом скромном и смиренном облике… Обнаружилось, что с добротою нежной любящей души в нем сочетается несокрушимая твердость…»

Поместный Собор 1917-1918 гг., проходивший в Москве, начал свою деятельность в условиях очевидного притеснения веры со стороны Временного правительства (запрет на преподавание Закона Божия в учебных заведениях, передача помещений церковно-приходских школ в ведение министерства просвещения и т.п.). Завершился Собор в условиях гражданской войны и войны против Православной Церкви, открыто объявленной властью большевиков (отделение Церкви от государства, национализация всей церковной собственности, лишение духовенства гражданских прав, массовые репрессии против духовенства, закрытие храмов). Беда, обрушившаяся на Церковь, способствовала особенному единодушию среди участников Поместного Собора.

Когда святитель Тихон узнал об избрании его патриархом, он сказал: «Ваша весть об избрании меня в патриархи является для меня тем свиткам, на котором было написано: «Плач, и стон, и горе», и каковой свиток должен был съесть пророк Иезекииль (Иез.2:10; 3:1). Сколько и мне придется глотать слез и испускать стонов в предстоящем мне патриаршем служении и особенно в настоящую тяжелую годину… Но да будет воля Божия».

Свое патриаршее служение святитель Тихон совершал в условиях широкого отхода народа от веры и яростной борьбы Советской власти против Церкви.

В одном из первых своих посланий он заявил, что Православная Церковь не является участницей политической борьбы; святитель обязал духовенство воздерживаться от каких-либо политических акций. Охраняя эту позицию, святейший патриарх отказался передать благословение одному из лидеров Белого движения. Но большевики рассматривали Церковь как одного из основных противников и объявили все духовенство контрреволюционным.

Первыми жертвами начатой борьбы против Церкви стали зверски убитый в Царском селе в октябре 1917 г. протоиерей Иоанн Кочуров (ранее служивший вместе с Патриархом Тихоном в Америке) и расстрелянный в Киеве в январе 1918 г. митрополит Киевский Владимир (Богоявленский ). В феврале 1918 г. Патриарх Тихон выпустил резкое по тону послание, в котором отлучил от церковного общения всех проливающих невинную кровь и призвал всех верных чад Церкви встать на ее защиту.

В годы гражданской войны многие священнослужители, монахи и монахини были зверски замучены: их распинали на Царских вратах, варили в котлах с кипящей смолой, скальпировали, душили епитрахилями, «причащали» расправленным свинцом, топили в прорубях, сажали на кол. Летом 1918 года в Екатеринбурге была убита Царская семья: последний российский император Николай II , его супруга Александра Федоровна и их пятеро детей – Татьяна, Ольга, Мария, Анастасия, Алексей. В то же время погибла от рук убийц сестра императрицы великая княгиня Елизавета Федоровна. Святейший патриарх Тихон не побоялся публично осудить расстрел царя и его семьи и благословил священнослужителей молиться об их упокоении.

В годы жестокого голода в Поволжье в 1921-1922 гг. власть попыталась сокрушить Церковь: в то время как Православная Церковь активно участвовала в передаче помощи голодающим, по приказу Ульянова В.И. (Ленина) было объявлено об изъятии всех церковных ценностей в виду того, что Церковь якобы укрывает от страдающего народа свои богатства. В секретной инструкции Ленина говорилось: «Именно теперь и только теперь, когда в голодных местностях едят людей и на дорогах валяются сотни, если не тысячи трупов, мы можем (и поэтому должны) провести изъятие церков­ных ценностей с самой бешеной и беспощадной энергией и не останавливаясь перед подавлением какого угодно сопротивления… Чем большее число представителей реакционной буржуазии и реакционного духовенства удастся нам по этому поводу расстрелять, тем лучше. Надо именно теперь проучить эту публику так, чтобы на несколько десятков лет ни о каком сопротивлении они не смели и думать». Новых властителей страны не беспокоили страдания жителей голодающих районов. Им необходимо было уничтожить Церковь и завладеть ее ценностями, чтобы на вырученные деньги устроить мировую революцию.

Принудительное изъятие церковных ценностей встретило активное сопротивление верующих. Во время кампании по изъятию погибло множество мирян и представителей духовенства. В разных городах были организованы показательные судебные процессы. Только в Москве и Петрограде было вынесено 14 смертных приговоров. Среди расстрелянных по этому делу – митрополит Петроградский Вениамин (Казанский). На вопрос трибунала о себе, он сказал: «Что же я могу о себе сказать? Я не знаю, что вы мне скажете в своем приговоре: жизнь или смерть. Но что бы вы не сказали, я осеню себя крестом и скажу: слава Богу за все». В это время был арестован и патриарх Тихон, готовился суд над ним с неизбежным расстрельным приговором. Но под влиянием требований внешней политики большевики вынуждены были отпустить патриарха на свободу.

Неоднократно предпринимались попытки покушения на жизнь святителя Тихона. В 1924 году во время покушения на патриарха погиб Яков Полозов , келейник святейшего – сирота, с детства воспитанный святителем и более 25 лет проведший вместе с ним. Когда ворвались вооруженные бандиты, Яков Сергеевич закрыл собой патриарха и был убит пятью пулями.

После арестов, многочисленных изматывающих допросов, постоянных переживаний за паству, неимоверно тяжелых усилий, положенных на установление приемлемых для Церкви отношений с Советской властью, сердце патриарха не выдержало. В возрасте 60 лет на Благовещение 1925 года Святейший Патриарх Тихон почил. Последние слова патриарха Тихона: «Теперь я усну… крепко и надолго. Ночь будет длинная, темная, темная ». Эти слова были пророческими – период гонений на Церковь продолжался более 70 лет.

4. Прославление СВЯТИТЕЛЯ ТИХОНА и новомучеников: осмысление подвига

Канун празднования 1000-летия Крещения Руси в 1988 году стал переломным в отношениях Русской Церкви и советского государства. На крови новомучеников начала возрождаться Православная Церковь в России. Были прекращены гонения, начали открываться приходы, возрождаться монастыри, появились церковные периодические издания, были отрыты духовные школы (семинарии, академии, институты, университеты), начала возрождаться богословская наука. Одной из важнейших церковных задач в наши дни стало осмысление подвига новомучеников и исповедников Российских. Во главе сонма новомучеников стоит святейший патриарх Тихон.

Первая попытка такого осмысления была предпринята уже современниками Святейшего. Так, митр. Сергий (Страгородский) в слове над гробом почившего Патриарха ТИХОНА (7 апреля 1925 года) так охарактеризовал его служение:

«Его святительская деятельность и до избрания в патриархи не сопровождалась внешним блеском. Его личность не была заметна. Казалось, что он не имел никаких особенных дарований, которыми мог бы блистать. Как будто даже ничего не делал. Не делал, но при нем какой-то маленький приход превратился в Американскую Православную Церковь. То же было и в Литве, и в Ярославле… То же повторилось и здесь. Казалось, что он ничего не делал, но тот факт, что вы собрались здесь … есть дело рук святейшего. Он на себе одном нес всю тяжесть Церкви в последние годы… По своему характеру святитель отличался величайшей незлобивостью и добротой. Он всегда одинаково был верен себе: и на школьной скамье, и на пастырской и архипастырской ниве, вплоть до занятия патриаршего престола. Он имел особенную широту взгляда, способен был понимать каждого и всех простить. А мы очень часто его не понимали, часто огорчали своим непониманием, непослушанием, отступничеством. Один он безбоязненно шел прямым путем служения Христу и Его Церкви. За что любил его православный русский народ? Любил православный народ своего патриарха потому, что он возрастил эти богатые добродетели на почве церковной при благодатной помощи Божией. “Свет Христов просвещает всех”, – говорит слово Божие, и этот свет Христов был тем светочем, который путеводил почившего во время его земной жизни. Будем надеяться, что за высокие качества милосердия, снисходительности и ласки к людям Господь будет милостив к нему, предстоящему перед престолом Божиим».

За несколько лет своего служения святейший патриарх Тихон смог создать основу для развития церковной жизни в новых условиях – в условиях атеистического государства, воздвигшего самое страшное в истории Церкви гонения на нее. Патриарх смог сохранить единство Русской Церкви, которое большевики пытались расколоть с помощью некоторых либеральных священнослужителей-модернистов, пошедших на сделку с совестью и властью (так называемых обновленцев). Участием в богослужениях, изданием патриарших посланий, обличением гонителей Церкви святитель Тихон укреплял верующих и своим бесстрашием оставил пример верного исповедания Христа.

В 1989 г. Святейший патриарх Тихон был причислен к лику святых. В юбилейном 2000 году Русская Церковь прославила подвиг всех пострадавших за веру от Советской власти. Но так как невозможно восстановить имена всех пострадавших и узнать подробности их подвига, они были канонизированы как Собор новомучеников и исповедников российских.

Составитель Ю. В. Серебрякова

Основные даты жизни святителя Тихона Патриарха Всероссийского

1865 — Родился Василий Иванович Беллавин в семье священника Воскресенской церкви погоста Клин Торопецкого уезда Псковской губернии.

1869 — Переезд родителей Патриарха из Клина в Торопец.

1874 — Василий Беллавин поступает в Торопецкое духовное училище.

1878 — Поступление в Псковскую Духовную Семинарию.

1884 — Василий Беллавин поступает в Петербургскую Духовную Академию.

1888 — Василий Беллавин оканчивает Академию и определяется преподавателем богословия и французского языка в Псковскую Духовную Семинарию.

1891 — Принимает монашеский постриг с наречением имени Тихон в честь свт. Тихона Задонского.

1892 — Иеромонах Тихон назначен инспектором Холмской духовной семинарии. Вскоре он становится ее ректором с возведением в сан архимандрита.

1897 — Хиротония архимандрита Тихона во епископа Люблинского, викария Холмско-Варшавской епархии.

1898 — Назначен епископом Алеутским и Аляскинским (спустя два года — епископ Алеутский и Северо-Американский)

1905 — Возведен в архиепископское достоинство.

1907 — Архиепископ Тихон переводится на Ярославскую кафедру.

1913 — Владыка назначен архиепископом Виленским и Литовским.

1916 — Награжден бриллиантовым крестом для ношения на клобуке.

1917 — Архиепископ Тихон избран Московским епархиальным съездом духовенства и мирян на Московскую и Коломенскую митрополичью кафедру (23 июня). Возведен в сан митрополита Московского и Коломенского (13 августа). Открытие Поместного Собора Православной Российской Церкви (15 августа). Избрание митрополита Тихона Патриархом Московским и всея России (5/18 ноября). Торжественная интронизация патриарха Тихона в Успенском соборе Кремля (21 ноября).

1918 — Первосвятительские поездки Патриарха: в Петроград (10-17 июня), в Ярославль и Ростов Великий (27 сентября — 5 октября). Обращение Патриарха Тихона к Совету Народных Коммисаров, 24 ноября – арест.

1922 — Допрос Патриарха Тихона в Московском революционном трибунале на процессе московского духовенства об изъятии церковных ценностей (5 мая). 19 мая заключен под стражу в Донском монастыре.

Гонения на Церковь, аресты и покушения на Патриарха большевиками.

1925 — Кончина Патриарха Тихона 7 апреля в больнице Бакуниных на Остоженке. 12 апреля – погребение.

1989 — Архиерейский Собор Русской Православной Церкви причисляет Патриарха Тихона к лику святых. Канонизация Патриарха.

1992 — Обретение мощей Патриарха Тихона (22 ферваля).